Карл смотрит на меня и пожимает плечами.
Госпожа Вернике дала мне три набора карточек для игры, чтобы я тренировал Карлу память. В первом наборе — цветы, во втором — животные, а в третьем — разноцветные орнаменты. Разумеется, Карлу больше всего нравятся цветы. Желтые тюльпаны, красные розы, синие фиалки. Двадцать пять разных цветов, по паре каждого.
— Давай сыграем. Интересно же.
Я достаю карточки и вывожу Карла на веранду.
7
После обеда мы с Карлом едем в деревню. Мне просто необходимо на несколько часов вырваться из дома. Еще я хочу выяснить, забрал ли Отто свой трактор и нормально ли тот заводится. Я собираюсь поговорить с Масловецки. Мне совсем не нравится его идея с НЛО. Так с друзьями не поступают, даже если ты уверен в том, что действуешь ради общего блага. Не говоря уже о том, что и сама затея — полная фигня.
На улице стало по-настоящему жарко. Даже ветер во время езды кажется слишком теплым. На небе не видно ни облачка. Монотонность синевы прерывают два самолета, прочертившие над нами огромный размытый крест.
На парковке перед мастерской стоят велосипеды Курта и Вилли. Судя по всему, прошлой ночью Масловецки разыграл свой спектакль с НЛО над домом Вилли.
Внутри мастерской относительно прохладно. Трактор блестит в лучах света, проникающего в помещение сквозь окошко на крыше. Модель «Ханомаг Бриллиант 600», год выпуска — 1962, четыре цилиндра, пятьдесят лошадиных сил. Похоже, Отто не торопится забирать его. Я сажаю Карла на диван и ставлю перед ним на столик открытый термос с холодным лимонадом.
— Не забывай пить, слышишь?
— Да, — говорит Карл. Рядом с ним лежит стопка журналов, на коленках у него — пустая коробка из-под печенья. На какое-то время я нашел ему занятие.
Я захожу в контору, хотя Масловецки, Курт и Вилли и без меня там еле помещаются. В углу дребезжит переносной кондиционер, наполняющий помещение прохладным воздухом. Масловецки сидит в своем кресле и с кем-то беседует по телефону. Он машет мне рукой. Хотя он улыбается, по нему видно, что он напряжен. Курт и Вилли сидят за столом. Перед каждым из них — лист бумаги, на котором они что-то рисуют. Оба на секунду поднимают голову, чтобы пробормотать мне: «Привет». Только сейчас я понимаю, что они что-то чертят и красят маркерами.
Масловецки вдруг оживляется. Он вскакивает и рукой закрывает свободное ухо.
— Что? — кричит он громко. — Да, Масловецки! Вингроден, все верно! — Что? — Ах, да, я уже вчера один раз… Что? — Да, это… — Да, могу себе представить, но у меня тут сразу двое… — Нет, оба абсолютно здоровы! Могу вас… — Кому? — Но, может быть, вы приедете сюда и сами с ними… — Понимаю. Хорошо. Есть и другие газеты! С настоящими журналистами, которые… — Сами идите туда же!
Масловецки швыряет телефонную трубку.
Курт и Вилли отрываются от своего занятия и вопросительно смотрят на него.
— Говорил с местным редактором, из «Норд-Ост курьер». Знаете, что сказал этот идиот?
Курт и Вилли синхронно качают головой.
— Что мне надо звонить в Министерство авиации! Масловецки смеется.
Курт и Вилли лишь недоуменно переглядываются.
— Министерство авиации! Придурок!
Масловецки закрывает глаза и делает глубокий вдох, потом обращает на меня сияющий взгляд:
— Привет, Бен! Рад тебя видеть!
— Здорово, — отвечаю я. Теперь понятно, что рисуют Курт и Вилли. НЛО.
— Представляешь, сегодня ночью Вилли тоже видел ту летающую штуковину!
— Да ну?
— Фантастика, да? Вилли, расскажи Бену, как все было. Кажется, Вилли чувствует себя неловко. Еще вчера он смеялся над Куртом, а сегодня уже и сам начал сомневаться, все ли в порядке с его собственной головой.
— Ну-у, я лежал в кровати, — бормочет он тихо, — и вдруг слышу странный шум. Открываю глаза, а там свет и вообще.
Масловецки берет у Вилли рисунок и с серьезным видом начинает рассматривать его.
— А это что?
— Марсианин, — отвечает Вилли.
— Так ты и марсианина видел?
— Нет, — говорит Вилли смущенно. — Но я подумал, так живее будет.
Масловецки вздыхает.
— Нужно нарисовать то, что ты видел, Вилли.
— Просто я подумал…
Вилли берет чистый лист из пачки и начинает заново.
— Наверное, под градусом был, когда тарелку-то увидел? — спрашиваю я его.
Масловецки смеется, как будто услышал отличную шутку.
— Никаких градусов, все уже успело рассосаться, правда, Вилли?
Он хлопает Вилли по плечу и бросает на меня строгий взгляд.
Вилли вымученно смеется.
— Может, и успело. Потому что видел я ее вполне отчетливо.
— Ну вот и нарисуй, что видел. А я пока с Беном пообщаюсь. Масловецки выталкивает меня из конторы и закрывает за нами дверь.
— Привет, Карл! — кричит он. — Все путем?
Он кивает Карлу и подходит к трактору.
— Не забывай пить, Карл!
Карл улыбается мне и кивает.
— Ты не кивай, а пей! — командую я.
Карл обеими руками берется за термос и делает глоток.
— Отлично! Можешь рвать журналы дальше!
Карл отставляет термос и снова начинает медленно листать журналы.
Я иду за Масловецки, который укрылся за трактором и, кажется, весь ушел в созерцание его зеленого лакированного покрытия.
— Красивый трактор, да?
Я пожимаю плечами. Я никогда не думал о том, нравятся ли мне тракторы, машины и мопеды, которые я чиню. Я воспринимаю их как нечто цельное, состоящее из металла, искусственных материалов, стекла и проводов. Я люблю поршни и цилиндры, коленчатый вал и шатун, тормозные накладки и подвеску колес. В них я разбираюсь. А вот форма кузова меня не волнует. Я не схожу с ума по конкретным машинам. В моей комнате не висят плакаты «Феррари» или «Порше».
Машина должна ездить, и точка. Если она сломалась, я чиню ее. Все остальное не имеет значения. Если только речь не о моем тук-туке. Он для меня особенный, потому что я сделал его сам.
Масловецки проводит рукой по жестяным бокам трактора:
— Умельцы делали, не то что сейчас, верно?
— Наверное.
— Я помню тот день, когда Отто купил его, — говорит Масловецки, стараясь не смотреть мне в глаза. — Почти двадцать лет назад. Трактор уже тогда был старым. А теперь — вообще музейный экспонат.
— Весь Вингроден тоже музей. Только без туристов. Масловецки смотрит на меня.
