Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
10
Серафима Михайловна и Кузьма Петрович познакомились без малого пятьдесят лет тому назад. Ей только что исполнилось восемнадцать лет, он был старше её на семь лет. Кузьма так сильно влюбился в юную красавицу, что переехал из посёлка в деревню, чтобы быть с нею рядом. Поженились они, почти сразу же, после признания им в любви к Симочке. С тех пор они никогда не разлучались друг с другом. Двое детей, четверо внуков, а они, по-прежнему вместе, в уважении и согласии, готовые прийти к любому человеку на помощь, никого не оставляя без внимания. Дети давно живут в городе. Пока внуки нуждались в опеке, их присылали на все каникулы к дедам, но как выросли, перестали приезжать, а вскоре и совсем забыли, кто их пестовал всё их бесштанное детство. Петрович с Симочкой не обижались на них, хотя, в душе каждого, тлела искорка надежды на то, что их родные одумаются и будут рядом. Между стариками иногда возникал разговор между собой.
– Пока можем ходить, пока из рук не валится ложка, мы сможем жить здесь. Кузьма, а что с нами будет, если мы будем не дееспособными? Кто нам поможет?
– Симочка, ну что ты расстраиваешься раньше времени? Дети нам и помогут.
– Так-то оно так, только вспомнят ли они о нас.
Петрович сердился за это на Серафиму после таких разговоров. Чего тревожить своё сердце, сами виноваты, что воспитали таких бездушных детей. Он несколько раз порывался съездить к сыновьям, чтобы промыть им мозги, но его всегда что-то останавливало. Он задавал себе один и тот же вопрос, а имеет ли он право это делать. Да, и не привык он просить милости от кого либо, даже, если это и собственные дети. Возможно неправильная его позиция, но что делать? Петрович был гордым человеком, но очень добрым, хотя, свою доброту он не выставлял на откровенную поверхность. Особенно это касалась их внутрисемейных отношений. Со стороны казалось, что он немного грубоват, но это совсем не так. Свою Симочку он боготворил, очень любил сыновей, а внуков обожал. Когда его жене делали операцию по удалению опухоли в кишечнике, он так сильно переживал, что сам на нервном расстройстве, заработал себе язву желудка. Он не представлял себе жизни без жены. Слава богу, всё обошлось и они снова вместе. Теперь, когда всё позади, они, с ещё большим вниманием относятся друг к другу. Петрович все обязанности по хозяйству взвалил на свои плечи, не подпуская жену к тяжестям. Серафима зорко следит за питанием мужа, за состоянием его здоровья. Они иногда ссорятся из-за этого. Петрович, как и все мужчины, думают, что с ними никогда ничего не случится, поэтому расслабляются и позволяют себе лишнее. Он часто высказывает Серафиме.
– Не нужно относиться ко мне, как к ребёнку. Ты лучше о себе побеспокойся.
– Я о себе и беспокоюсь. – Парировала в ответ Сима. – Если с тобой что случиться, как тогда мне жить. Кто будет заботиться обо мне? Кто принесёт мне воды, дров? А?
Петрович соглашался с ней, просил прощения и весь разговор переводил в шутку. Шутить он был мастак. Иногда так пошутит, что многие принимают весь его розыгрыш в правду. Вот, совсем недавно, произошёл такой случай.
Серафима ушла к своей племяннице, он остался на хозяйстве. Настроения не было никакого. Петрович сидел у окна и размышлял о смысле жизни, о том, как это всё происходит. Зачем рождается человек, для чего живёт, и кто как живёт? Он слышал из каких-то источников, что человек, за время своего существования, проживает четыре жизни: человечью, лошадиную, собачью и обезьянью. Три жизни, по его подсчётам, он уже прожил. Чего про них говорить? Прожиты слава богу! Чего было, того уж не вернуть. А уж об этой, последней……Что верно, то верно! Обезьянья. Сидишь вот у окна, глазеешь по сторонам, кто, куда и зачем. Куда-то побежали опять сёстры Смирновы? Спортсменки в семьдесят лет. Куда бегут и сами толком не знают. Лень самим готовить себе еду, так с утра к соседке. Там языки отточат, чаю попьют. На обед бегут в другой дом. На ужин хлещут в другую деревню, а на ночь ползут к себе домой. Каждый день одно и то же. От них уж прятаться стали, как завидят их на горизонте. А им всё нипочём. Крюка в семь километров дадут, как собаки, а всё равно, халявную похлёбку себе найдут.
Петрович вышел на крыльцо и обратил внимание, что около колодца бабы собрались, языки чешут. Наверняка Зойка всем говорит, что сегодня борщ будет варить. Ясно! Значит, к нам придёт за свёклой и морковью, в дом напротив сбегает за капустой. Сосед кабанчика заколол – так к нему за мясом. Чего так борщ не сварить! Самое главное, что никому ничего не отдаёт. Говорит, что это гуманитарная помощь.
Жукова куда-то побежала, тоже спортсменка. Трусцой бежит, как порядочная. Трусит в магазин за водкой, упиться никак не могут, спортсмены хреновы.
Сосед вышел на крыльцо, сейчас троеборьем займётся: вода, дрова, помои. А, вот и его жёнушка, дорогая, золотая. Ну и кубатура! Что вдоль, что поперёк. Бывало, придёт к ним и скажет.
– Симочка, ты такая ладная вся. Ни жиринки, ни морщинки, и как это тебе удаётся так сохранить себя?
Честное слово, зло берёт на эту тушу. Серафима всё помалкивает, да улыбается в ответ, а уж Петрович молчать не может.
– Ты чаю сколько пьёшь? – Обращается он к соседке. – Как сядешь, так самовар целый опрокинешь. Щей наливаешь тазик, в каком, моя жена Сима посуду полощет. В одной руке полбуханки хлеба держишь, в другой – полбатона с вареньем. Хочешь быть такой, как Сима, не сиди, как клуша целый день, иногда отрывай свой зад от стула. Лопату в руки и в поле.
Так она ещё и обижается.
– Мне врачи запретили тяжёлые вещи поднимать.
– Это ты про свой зад говоришь? Удивляюсь я тебе. Тогда, ешь из кукольной посуды, может и поможет.
Тоже мне, спортсменка! Проблемное двоеборье: как бы нажраться от пуза, а потом думать, как похудеть.
Что-то у меня сегодня одни мрачные мысли. Надо срочно развеять их. Он выглянул за калитку. Васька с Серёгой! Никак ко мне. Вот кто мне нужен! Сейчас развлечёмся. Сел на лавку. Уткнулся в колени и давай подвывать.
Через пару минут, во двор к Петровичу зашли Василий и Серёга. Увидев плачущего Петровича, поинтересовались.
– Петрович, что случилось? Никак беда, какая пришла в твой дом? Петрович поднял на них свои лукавые глаза и простонал.
– Не до гостей мне нынче, ребята. Вы правильно догадались, беда у меня.
– Какая беда? Где Серафима?
При имени Серафима, Петрович сделал такой скорбный вид, что ребята из всех сил, начали его успокаивать. А когда услышали, что Серафима куда-то улетела, облегчённо вздохнули.
– Скажи спокойно, куда улетела твоя жена?
– Ох, ребята! Если бы вы знали, какую я сотворил глупость. Давно моя Сима просила, чтобы я ей смастерил ступу, чтобы на болото за клюквой летать. Болото в наших местах, сами знаете, далеко, а у неё ноги стали болеть. Всё и просила меня, сделай, да сделай. Ну, я и сделал ей эту ступу, проклятую. Лучше бы не делал.
Васька с Серёгой удивились.
– Хорошая мысль твоей жене в голову пришла. Только, как тебе удалось её сделать? Всё-таки, это не велосипед, не какой-то трактор, а летательный аппарат. Тут голова толковая нужна.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
