иголочки мёртвые души и на порог дома моего, – послышался вдруг за спиной тихий и звенящий голос. Яра обернулась.
С той стороны из залы наверх вела большая лестница, вся из толстых шерстяных ниток. Внизу стояла хозяйка терема – светлая, с белыми волосами, бледной кожей, но ярко-синими глазами. Платье на ней – тонкое белое многослойное кружево с летящими длинными рукавами, волосы переплетены серыми лентами. В руках она держала несколько клубков и веретено. Она была красивая, но слишком бледная, как тень или ночной мотылёк. Взгляд её постоянно рассеянно блуждал, переключаясь то на Яру, то на обстановку дома и узоры.
– Не гневайся, хозяюшка. – Яра поклонилась до самого пола. – Я не мёртвая, я из мира живых сюда пришла за помощью. Яга меня научила и к тебе отправила, сказала, что ты знаешь, где найти источник живой воды.
– Нет у меня живой воды, только нити и нити… Судьбинушка я, – рассеянно молвила девица.
– Я знаю, Судьбинушка. Я пришла, чтобы ты меня научила уму-разуму, подсказала дорогу.
– А как же ты, живая, сюда прошла? – Хозяйка наконец собралась и обратила внимание на Яру.
– У меня батюшка заболел, я лекарство пошла искать. Знахарка говорила, что с мёртвой водой можно попасть в Навь, я нашла болото, провалилась, а там – лес, Яга, снова лес с тенями мёртвецов…
– У моего дома – не тени, это души мёртвые. А тени в Нави живут, но они живым принадлежат, на судьбу их влиять могут. Немного. – Девица снова задумалась. – А ты отчаянная, раз сюда пришла, мало я на своём веку живых видела – не доходят сюда обычно, а кто со злыми намерениями придёт, тот и погибнуть может. А от меня-то чего ты ждёшь?
– Источник воды живой мне найти необходимо. Дорогу я сама не сыщу, – растолковывала Яра, начиная тихо терять терпение.
– Ах, вот оно как… Я тоже не найду, это через земли забытых добираться. А клубок, наверное, найдёт. – Судьбинушка рассеянно выдохнула. – Вот только некогда мне с тобой возиться – столько ещё судеб не соткано, столько дел не переделано.
– Я готова помочь, хозяюшка, только скажи, что сделать! Работу я люблю: приберусь, еду сготовлю, – затараторила Ярослава.
– Да не нужно мне это всё. – Хозяйка терема грустно пожала плечами.
– Ну… нитки могу прясть. Вязать, вышивать могу. – Сбитая с толку Яра отчаянно искала решение.
– Ткать умеешь? – Судьбинушка обрадовалась. – Знаю, с чем поможешь мне! Вы, смертные, можете видеть только те судьбы, что с вами самими связаны в полотне общем. Вот и займешься делами своих родных, знакомых. Из деревни, говоришь? Этого достаточно: деревенские со многими судьбами переплетаются…
– Мне ткать судьбы? – Яра аж икнула от удивления.
– Да! Ничего сложного, если умеешь ткать обычные полотна… Я покажу, пойдём.
– Не серчай только, хозяюшка. Не найдётся ли у тебя чем подкрепиться усталой путнице?
– Это то, на чём смертные спят, что ли? Нет? А, еда? Вон на тех дальних полках смотри, какие-то дары приносили мне люди.
– Дары? Но ведь ты говорила, что давно смертных здесь не видела.
– Конечно. Что им тут делать? Ну захаживают иногда…
Раздираемая сомнениями, Яра потянулась к полкам, ожидая найти там засохшую или гнилую древнюю еду. Но там стоял кувшин с молоком и лежала вполне обычная краюшка хлеба.
– Нашла что-то? Ну бери с собой, и пойдём, дел у нас невпроворот.
– А почему же еда не портится? Или гости были совсем недавно? – пробурчала удивлённая Яра, заворачивая хлеб в полотенце и хватая кувшин.
– Так время только для смертных идёт. Нас оно не касается. – Судьбинушка развернулась и поплыла плавным шагом по лестнице, не оборачиваясь и не глядя на гостью.
Хотя терем и лестница сплошь состояли из нитей и лент, все вокруг постоянно изменялось. Каждый пролёт отделял новый ярус, непохожий на предыдущий: то кружевной, то ситцевый, то красный, то белый… Но везде это была бесконечная череда пролётов и переходов с дверьми. Сначала казалось, что терем пуст и, кроме Ярославы и хозяйки, больше никого нет. Но, присмотревшись, Яра заметила лёгкие сквозняки, хлопанье дверей, мелькающие изредка в тени лица. Слышался иногда тихий шёпот, стук спиц, скрип ниток и невнятный шелест.
– Судьбинушка! А кто ещё обитает здесь?
– Ммм? – Хозяйка терема затуманенным взглядом посмотрела на неё, как будто уже и забыла о гостье. – Да никто толком, кроме меня. Это место – одно из множеств, где я и мои сёстры-Судьбинушки людям, зверям и даже рекам ткём свои ковры – жизненные пути… И тогда жизнь для смертных продолжается, течёт время, сменяются события, судьбы вьются, как нити. Поэтому иногда сёстры сами появляются в нужных им комнатах или приходят через ворота. Потом обратно уходят, в свои реальности и миры, всё переплетается воедино, в огромное полотно прошлого, настоящего, будущего. Даже жизнь и смерть – воедино…
Ярослава только захлопала глазами в ответ на такую речь, удивляясь, не понимая и половины.
– Значит, есть и другие сёстры?
– Да. Но мы все внешне похожи, хотя и разные, словно снежинки…
– И все Судьбинушки такие рассеян…
– Что?
– Задумчивые? – выкрутилась Ярослава.
– Ммм, ну да. Мы многое видим, знаем, делаем, но мало что можем решать или менять. Одновременно наблюдаем за жизнью множества людей, и все для нас одинаковые. Прошлое ли, будущее, мал ли человек или велик – нет разницы, – молвила Судьбинушка, уверенно преодолевая ещё один лестничный пролёт.
Здесь нити плотно переплетались со стеклянной и серебряной крошкой, отчего кусочек лестницы красиво блестел и отсвечивал. К перилам Яра не притрагивалась, боясь порезать руки об острые осколки. Чем выше они поднимались, тем крупнее становились зеркальные куски – где подвешенные на нитках, а где просто парящие в воздухе. Обернувшись к стене, Яра посмотрела в глаза множеству своих маленьких отражений в осколках. На секунду ей показалось, что в зеркале её темный «двойник» – Чернава, затем она моргнула и поняла, что просто её собственная внешность кажется немного другой: волосы стали тёмно-русыми, а глаза, которые всегда были светлыми, как небесная высь, и вовсе приобрели непонятный оттенок. Кожа казалась зеленоватой, а под глазами пролегли чёрно-серые круги. «Глупости! – Яра встряхнула головой. – Свет здесь тусклый, вот и мерещится, что я меняюсь и превращаюсь в кого-то ещё». Отвернувшись от осколков, она решила выбросить все тревожные мысли из головы.
На следующем пролёте они наконец повернули к коридору с дверьми. Здесь лестница и этаж состояли из ниток, в которые были вплетены солома, хвойные иголки, мелкие полевые и лесные цветочки. На этаже было тихо, только зелень в нитках шелестела с таким звуком, будто
