универсального пластыря для душевных и телесных ран) в родной спальне. По крайней мере, утро застало меня именно там.
Рассвет сквозь занавески просачивался шедевральный, такого я, признаться, до сих пор не встречала.
Полноте впечатлений препятствовала мигрень. Казалось, за ночь со мной что-то сделали: вскрыли черепную коробку, мозг вынули и на его место бухнули чугуна.
Раскалывалась голова. Болели мышцы, ныли кости, и при всяком удобном случае заявляли о себе синяки. Не было ни малейшего желания что-либо делать и куда-либо идти. Но блистательный рассвет разгорался всё ярче, новый день заступал на службу и никого не собирался ждать. Академия тоже ждать не станет, решила я и с горем пополам собрала себя по кусочкам, чтобы кое-как доковылять до двери и спуститься по наружной лестнице к входу на первый этаж.
Цепляясь за перила, как тонущий — за протянутый ему шест, я достигла самой нижней ступеньки, когда мимо прошмыгнул неуловимый, белый, словно облачко, дух-почтовик — Неге Ки. Градус настроения стремительно пополз вверх. На крыльце меня уже поджидала бутылка молока и свежая краюшка хлеба. На сей раз малявки Неге Ки хлеба не пожалели, завернули больше, чем обычно. Будто догадывались, что вечер у Нойты выдался ох какой непростой.
Меховой почтовый ящик был тих и умиротворён. Даже не поскуливал. Значит, внутри пусто. Никаких известий. Хорошо.
Овеваемая бодрящим ветерком, я наскоро перекусила, ощутила прилив сил и вошла к Инычужам. Дверь они из принципа не запирали. Если зайдёт кто чужой, напугают (они у нас любители пугать), а для своих всегда открыто и добро пожаловать.
Я стала для них своей, когда они отчаялись довести меня до нервного срыва своими жуткими выкрутасами.
Путеводная Нить, как обычно, дрыхла на полке для шляп. Пересечень вновь колдовал у плиты, откуда исходили прямо-таки божественные ароматы. Вор-Кошмарник расположился в гостиной — на диване ногами вверх — и рубился с утра пораньше в какую-то онлайн-игру.
— Оу, привет! — широко улыбнулся он, задрав подбородок к потолку и свесив немытые патлы. Вор смотрел на меня, перевёрнутую, с обожанием. Судя по всему, наелся моих кошмаров досыта, на годы вперёд.
Птица-Весень прочертила в воздухе прямую, чтобы оторвать лист календаря на дальней стене гостиной, вернулась и стряхнула вчерашний день в урну.
— Первый экзамен уже через неделю! — пискляво оповестила она.
Неделя. Всего неделя! А там и до сдачи диплома рукой подать.
Наверное, я изменилась в лице. Пересечень заметил меня, остолбеневшую, в гематитовом зеркале вытяжки, развернулся с зажатой в руке шумовкой, как с карающим орудием, и обеспокоенно глянул из-под выразительных бровей.
— Только не говори, что не готова к экзаменам! — синхронизировались они с Вором-Кошмарником.
Лаконичность образа — длинный фартук официанта и ноль излишеств — придавал Пересеченю несколько суровый вид.
— Всегда готова, — буркнула я и про себя добавила: «Всегда готова провалиться».
Небываль-из-Пустошей молчала, хохлилась и выглядела серьёзной, но едва ли эта серьёзность имела отношение ко мне. Похоже, Небывали было абсолютно плевать, сдам я или провалюсь. Такое уж она существо. Потустороннее. Заточенное на борьбу с чем угодно, кроме нормальных житейских проблем.
Мы вышли одновременно. Она — на кошачьих лапах, я — на человечьих (или фейских, тут уж как посмотреть). Она — взлетела, я — поплелась.
— Где твой рюкзак? — вдогонку мне вздохнула на полке Путеводная Нить. — Посеяла?
— Скажешь тоже.
Меня из манежа забрали? Забрали. А рюкзак из камеры хранения никто забрать не удосужился. Поэтому перед началом занятий я в ускоренном темпе направилась к площади Безумцев. Благо, хоть ключ от камеры не потерялся. Всё это время он преданно лежал в кармане.
Пока поворачивала его в замочной скважине, думала о том, что здорово было бы себя в какую-нибудь ячейку запихнуть (можно в разобранном виде). Сдать это негодное туловище на хранение до лучших времён, а потом достать, состыковать компоненты заново, пыль стереть — и живи, Нойта, радуйся, трудности позади.
Я малодушно грезила о такой опции, когда выгребала из рюкзака тетрадь, авторучку и учебник по классификации пустынных растений. Кагата Киг — эта невыносимая затейница — ворвалась в аудиторию и подсунула мне под нос печатное издание, пахнущую бумагой газету с громким заголовком на первой полосе.
— Смотри, что! — провозгласила подруга. — Из чайной вчера стащила, один из тамошних посетителей посеял.
— И? — воззрилась я на неё.
— А ты почитай, прочти внимательно. Сдаётся мне, это шанс.
Глава 7. Влипать или не влипать?
Я завладела газетой и уткнулась в статью. На цветном фотоснимке чванливо позировал аристократ приторной наружности с кудрявой, очень кудрявой башкой. Не его ли я, часом, вчера возле витрины встретила? Костюмчик-то, поди, один в один. А вон недавнюю ссадину на ладони заретушировали. Точно он.
«Ли Фаний Орл рассекретил преступную группировку и взял с поличным наркобарона в его собственном логове, — гласила передовица. — На танцевальную вечеринку, организованную в честь юбилея, он явился под прикрытием, чтобы распутать главный логический узел и тем же днём накрыть всю шайку. Усилиями полиции Сеа наркобарон был пойман и заключён под стражу…»
Я подняла голову и вопросительно посмотрела на Кагату. Как мне должны помочь эти сведения?
Но та лишь языком прищёлкнула.
— Дальше читай.
Далее шли заметки о личной жизни сыщика. Этот эксцентричный чудак держал хамелеона, предпочитал одиночество, категорически отрицал такое явление, как любовь между мужчиной и женщиной, и ненавидел делиться с кем-либо своими планами прежде, чем их осуществит.
А ещё в свободное от расследований время он подолгу пропадал у себя в лаборатории, синтезируя вещества всевозможного толка. У него скопилась целая коллекция токсинов и антидотов, а также зелий на все случаи жизни. Редактор рубрики в их внушительном списке делал особенный упор на снадобье глубокой концентрации и эликсире прилива магической силы. Даже курсивом выделил, надо же!
Кроме того, говорилось, что буквально сегодня утром Ли Фаний Орл отбыл по срочному заданию в загородный особняк какого-то богатенького трутня и в город вернётся не ранее следующего дня.
— Ты должна, — зашипела подруга мне на ухо. — Понимаешь, просто обязана…
— Обязана что? — не поняла я.
Кагата с артистизмом прописной кокетки завела глаза к потолку, будто ей на регулярной основе приходилось объяснять разным тугодумам, каким образом следует состряпать ту или иную аферу, чтобы поправить собственное шаткое положение.
А она в таких делах, конечно же, специалистка и мастерица на все руки, поэтому сейчас ка-а-ак подскажет…
— Обязана спереть! Украсть, — понизила голос подруга. — Да-да, и не смотри на меня своими жуткими глазами. Украсть эликсир магической силы, — с расстановкой повторила она.
— Я что, по-твоему, совсем
