Бодхисатта проснулся, в нем созрела решимость: «Настал мой час покинуть дом». Но затем его посетила другая мысль: «Будет неправильно, если я уйду, ничего не сказав отцу. Он воспитывал меня и потратил целое состояние, чтобы я жил в комфорте и благополучии. Я буду неблагодарным сыном, если поступлю так с моим добрым и великодушным отцом, который днем и ночью делал все возможное, чтобы я был счастлив и успешен. Я должен увидеть отца и сообщить о своем решении». И глубокой ночью он отправился в царские покои. Аура Бодхисатты освещала пространство примерно на два метра вокруг. Сияние Ясодхары не уступало ему в яркости. И ночью это свечение было особенно заметным — когда Бодхисатта прибыл во дворец, исходившее от него сияние осветило окрестности. Царь спросил своих слуг: «Неужели уже светает?» — «Еще ночь, государь. К вам пришел царевич», — сказали они. Царь Суддходана поднялся с постели, принял Бодхисатту и спросил:
— Зачем ты пришел среди ночи, сын мой? Что за срочное дело привело тебя в этот поздний час?
— Настало время мне оставить мирскую жизнь, отец. Я прошу тебя и наших подданных простить меня. Я должен немедленно покинуть дворец.
— Почему, мой дорогой сын, ты хочешь поступить так с членами царской семьи, со своими близкими и с верными подданными? Если тебе что-то нужно, скажи лишь слово — и это будет твоим.
— Если ты правда дашь мне желаемое, я останусь во дворце. Но если ты окажешься не в силах сделать это, позволишь ли ты мне уйти?
— Нет ничего такого, чего я не смогу тебе дать. Я исполню любое твое желание. Но если это окажется не в моей власти, ты можешь сам отправиться на поиски желаемого.
— Мне нужны четыре вещи, дорогой отец. Пусть я не старею — такова моя первая просьба. Пусть молодость и красота тела никогда не покинут меня — вот второе желание. Пусть все болезни обходят меня стороной, чтобы я никогда не знал телесного недуга. Это моя третья просьба. Пусть я буду жить вечно, и смерть не сможет приблизиться ко мне. Таково мое четвертое желание. Я ничего не прошу, кроме этого. Если ты выполнишь эти четыре просьбы, я останусь во дворце. Но если, отец, ты не в силах, не лучше ли мне покинуть дом и отправиться на поиски пути избавления? Не только ради себя, но ради всех нас. Ради тебя, Паджапати, Ясодхары, Рахулы и Нанды, а также всего человечества, подверженного старости, болезни и множеству других видов страдания.
Дослушав сына до конца, царь понял, что все попытки удержать Сиддхаттху в миру были тщетными и что предсказание мудреца Аситы и других прорицателей сбудется. Он увидел, что не сможет помешать царевичу оставить домашнюю жизнь. Со слезами на глазах царь ответил Бодхисатте:
— Дорогой сын, я не могу выполнить ни одну из твоих просьб. Даже самые великие мудрецы, которые прожили долгую жизнь, не смогли победить смерть. Мне понятно твое стремление, и я разрешаю тебе покинуть дворец. Твое благородное желание избавить человечество от страдания старости, болезни и смерти должно достигнуть цели. Пусть задуманное тобой воплотится в жизнь». Получив разрешение отца, Бодхисатта поклонился и вернулся в свой дворец.
На следующий день Суддходана созвал глав наиболее важных семей из рода сакьев и сообщил, что Сиддхаттха собирается оставить мирскую жизнь и покинуть дворец. Он поведал о разговоре, который случился между отцом и сыном накануне, и спросил: «Что нам делать дальше?» — «Согласно предсказанию мудрецов, царевич должен стать отшельником или царем-миродержцем (cakkavatti) до того, как ему исполнится тридцать лет. До этого дня остается еще неделя. Мы сделаем все возможное, чтобы удержать царевича во дворце, пока ему не исполнится тридцать», — решили сакьи. Они договорились нести непрерывный дозор у четырех городских ворот. У южного входа встал царь Дхотодана с пятью сотнями сакьянских юношей. У западных ворот с таким же числом воинов нес дежурство царь Суклодана. Амитодана и его пятьсот молодых солдат охраняли северный вход. Сам царь Суддходана с группой из пятисот юных сакьев стоял дозором у восточных ворот. Согласно указаниям, пожилые представители царского рода охраняли все перекрестки, где встречались две, три или четыре дороги. Царевич Маханама отвечал за центр города. Так они стояли на страже в течение шести бессонных дней и ночей.
Царевич Сиддхаттха знал о принятых мерах и ждал подходящего момента, чтобы покинуть дворец. Паджапати Готами велела женщинам зажигать по ночам светильники и поддерживать огонь, бдительно наблюдая за тем, что происходит за окном.
Тем временем Бодхисаттаразмышлял о природе этого мира, полного страданий, и жил практически как аскет, поскольку обладал интуитивной способностью видеть свои прошлые рождения. Разговор между отцом и сыном больше не был секретом ни для кого во дворце. Ясодхара тоже узнала об этом, однако новость не обеспокоила и не удивила царевну. Лишь одно событие встревожило ее. На седьмой день царевна легла пораньше и увидела пугающий сон. Она проснулась и направилась к Сиддхаттхе рассказать о своем сновидении. «О господин, я видела во сне, что ты стал отшельником и оставил меня одну. Куда бы ты ни пошел, я отправлюсь следом. Прошу, возьми меня с собой!»
Думая о том, что он обязательно обретет блаженство ниббаны, Бодхисатта ответил: «Я покажу тебе путь, по которому достигну цели». Затем он объяснил, какие огромные усилия нужно приложить для освобождения. Хрупкая и уязвимая, с ребенком на руках, царица не смогла бы преодолеть такие трудности. «Когда я добьюсь высшего счастья, то помогу всем вам обрести его, — заверил Бодхисатта. — Но пока этот момент не настал, будь терпелива и позаботься о ребенке. В твоем распоряжении все богатства царства. Отец и Паджапати всегда будут рядом, чтобы защитить тебя». Этими словами Бодхисатта утешил Ясодхару. Дальновидная и преданная Бодхисатте, она приняла волю мужа и не стала спорить. Царевна сделала все возможное, чтобы вынести боль разлуки и не потерять присутствия духа.
Глава 9
ВЕЛИКОЕ ОТРЕЧЕНИЕ
Очень скоро мой возлюбленный покинет дворец. Когда этот час настанет, он придет ко мне попрощаться. И тогда я все равно последую за ним», — думала Ясодхара. Утешив себя этой мыслью, она отправилась в свои покои и легла спать. Тем временем Бодхисатта лежал на постели, погрузившись в размышления. Как и прежде, в покои царевича пришли девушки и начали петь и танцевать. Не обращая на них никакого внимания, Бодхисатта уснул с мыслями об отречении. «Наш господин задремал — нет смысла петь и танцевать», — решили девушки,
