и собирается лезть так, как сказала я. Но это не тянет на «доверился» с большой буквы. А чтобы залезть на спину человеку, собирающемуся на клинках карабкаться на каменную стену, нужно доверять полностью.
— Донна, ну же!
И в то мгновение, глядя на серьезного Эда, я поняла, что доверяю. Залезла на спину, прижалась к его спине. Я дрожала от страха, и слышала, как Эд дышит.
— Держись крепче, — сказал он, чуть повернув ко мне голову, — зажмурься, если будет страшно.
Но я не стала зажмуриваться. Мы лезли наверх. Эд карабкался ловко, впивался клинками в отверстия между кирпичей поднимался выше и выше. Где же учат так ловко карабкаться? Добрались до нужного окна. Заглянули. Темно. Пусто. И тут я впервые посмотрела вниз. Пробежали мурашки. Тело сжалось. Высоко. Слишком высоко, если падать… Сглотнула, и на самом деле зажмурилась. Путь все делает Эд. Я просто повишу у него на спине. Мы влезли внутрь. К счастью, окно находилось невысоко и упали мы практически бесшумно, хотя и друг на друга.
— Ты в порядке? — спросил он.
— Да.
Его лицо было слишком близко. Чумазое, но красивое. Я подумала, что такого не запечатлеешь на картине, не повесишь на стене. Это лицо было слишком живым для картин. В то мгновенье я поняла, что его борода меня больше не раздражает. Я привыкла. Смирилась. Щекой я ощущала дыхание Эда, и была уверена, что он ощущал мое. Бесконечно долгий момент. Мы смотрели друг на друга, не отрываясь. Я неловко улыбнулась. Он улыбнулся в ответ. Не самое удачное время и не самое удачное место для объятий на полу, так что мы, понимая ситуацию, все — таки поднялись с пола, и я еще несколько секунд отряхивала одежду, хотя и не испачкалась, просто, чтобы сделать вид, что занята делом.
— Ты сказала правду, — сказал Эд, — по карте Медведя здесь находится лестница. И если ты была права, то, — посмотрел на меня, — то Медведь в беде.
— Медведь предал тебя. Зачем ему было рисовать неправильную карту?
— А тебе зачем лгать о том, что ты служанка?
Удар не в бровь, а в глаз, но это разные вещи.
— Я правда служанка.
— Твои руки с этим не согласятся!
— Служанке не обязательно выполнять грязную работу, так что в моих нежных руках нет ничего необычного.
— Ты такая загадочная, — покачал головой Эд, — но вынужден оставить твое разгадывание на потом. Сейчас надо спасти Медведя.
Я не понимала, зачем? Очевидно же, тот очкарик Медведь их предал. Медведь с самого начала казался мне подозрительным, будто хранил в себе страшную тайну. Он был тихим и вдумчивым, молчаливым и внимательным, молодым и одновременно старым. И он слазил в башню на разведку, нарисовав неправильную карту. Он предатель. Я не представляла другой причины, по которой Медведь мог так ошибиться.
— Куда его могли отправить? — спросил Эд, — где проводят допросы?
— В личных покоях Звездочета, наверное, — пожала плечами я, — советник любит все делать лично.
— И где его покои?
— Дальше по коридору, последняя дверь. Но там лестница, у лестницы стоит стража. Если ты готов устроить бойню и уверен, что выстоишь против семерых, то пожалуйста…
— Нет, мы не станем поднимать шум. Надо пройти незамеченными. Есть стража прямо у покоев Звездочета?
— Там нет. Просто железная дверь.
— Хорошо, — Эд улыбнулся, — тогда тебе придется сделать то, в чем у тебя большой успешный опыт?
— Что же?
— Притвориться прислугой!
— Но я и есть!
— Я и говорю большой успешный опыт, — сказал Эд, приближаясь, — поэтому давай, ты точно справишься.
Ясно. Эд хотел, чтобы я нарядилась в одежду поломойки, и отвлекла стражу. Ну а что? К тому, что поломойка ходит по ночам и моет полы, все уже привыкли, вопросов не возникнет.
— Нужно ведро и…
Эд уже держал в руках ведро и тряпку.
— Стояли за дверью, — пояснил он.
— Понятно, — сквозь зубы отозвалась я.
В шкафу мне нашли серое платье в заплатках. На голову напялила платок.
— Нет — нет, волосы выпусти, — сказал Эд, трепля меня по голове, — вот так, чтобы твои волосы закрывали лицо, и сверху уже платок. Так никто не заметит, что у служанки изменилась внешность.
И принцессу во мне никто не узнает. Верно. Хорошо придумал. Я еще сильнее растрепала волосы, спустив их на лицо. Сердце колотилось. Эд на полном серьезе был уверен, что я смогу каким — то чудом отвлечь стражников, что я не повстречаюсь с настоящей поломойкой, что все пройдет благополучно? Я усмехнулась своим мыслям. Приятно, конечно, когда в тебя верят, но еще приятнее, когда у людей есть основания для этого.
— Пошли, — сказал Эд, выталкивая меня за дверь.
Приятно, что ведро, полное воды нес Эд. Нес, нес, до тех пор, пока, перемещаясь по круговому коридору, мы не увидели серые рыцарские плащи. Стража. Мы пришли.
— Осторожнее, не разлей, — сказал Эд с улыбкой и передал мне ведро, — просто привлеки их внимание.
— Эд, что мне сделать? Заговорить с ними? Или попросить подвинуться? Что?
— Донна, кто из нас актриса?
— Никто.
— Смотри, как хорошо играешь забывчивость. Давай, ты справишься.
Но я ведь на самом деле не актриса! Захотелось взвыть. Сам Эд вскарабкался по стене к потолку, и я поняла, как он собирался пролезть. Прямо над готовой стражи. Умно… Эд снова карабкался на одних руках, переставляя ножи. Какие же сильные, должно быть, у него руки.
Надо было двигаться. Я выдохнула и наклонила голову. Просто отвлечь. Просто отвлечь. Сделала несколько шагов, туда, где стражники уже смогут меня увидеть, и начала мытье пола. Какое мерзкое занятие. Вода пахла тиной и морозила руки. Мои идеальные, нежные руки. Я видела, как моют полы слуги, но никогда не думала, что придется делать это самой. Окунуть, чуть отжать. Отжать не получилось. Бросить на пол. Вода растекалась мерзкой коричневой лужей. Теперь надо было мыть. Как мыть? Просто возить? И я повезла мокрую тряпку по полу. А что — то в этом есть. Какое необычное занятие. Везешь и везешь… Захотелось закричать: «Смотрите все! Ваша принцесса моет полы в башне!».
— Ты ж уже проходила здесь, — смутился стражник.
Надо ответить. Надо ответить. Нехотя перевела взгляд на потолок. Там лез Эд. Как же я ошиблась. Нельзя. Никогда нельзя смотреть в то место, от которого хочешь отвлечь внимание. Надо было быстро исправлять положение. Мысли неслись. «Осторожнее, не разлей,» — сказал мне Эд. А что, если наоборот, разлить? Я «задела ведро ногой и уронила на пол, прямо у лестницы. Громко оно катилось вниз. Я начала причитать.
— Горе мне
