симметрия.
Господи…
— Знаешь, что я отрежу следующим?
Мне бы бежать.
Именно таким голосом разговаривают поехавшие психопаты в фильмах ужасов. Вкрадчиво. Моделируя голос, чтобы даже без крика звучать максимально устрашающе.
—Мужик…э-э…слушай, ну я же не знал, что телка твоя. По-братски, отпусти…
Секунда, и сдавленное кряхтение на всю комнату, когда Егор всаживает кулак в живот этого подонка. Он добивает его коленом прямо в лицо, пока охранники держат с заломанными руками двух других.
— Парни, вышвырнете это дерьмо отсюда, — жестким тоном дает указание мой, а по совместительству и охранников грозный босс. — Ни в чем себе не отказывайте.
— Поняли, Егор Константинович.
Трех бандитов вытаскивают из вип-кабинки в полусогнутом состоянии. Егор, отпинывая окровавленный кусок стекла подальше со своего пути, направляется в мою сторону.
— Это залет, золотце, — присаживается на корточки рядом.
— Н-но…
Дыхание учащается из-за страха, что мне сейчас придется за все отвечать. Разгромленная комната, посуда. Возможно, Егор подумает, что это я спровоцировала отморозков на подобное поведение. Он ведь не знает…
— Не сопи так, я пошутил. Успели что-то сделать?
Мотаю головой, волосы рассыпаются по лицу.
— Нигде не болит?
— Спасибо вам. Я не знаю, что…что было бы…
— Надо было сразу охране обо всем рассказать. Если бы Вадим не ввалился ко мне в кабинет под страхом схлопотать штраф, тебя бы здесь порвали на британский флаг. Какого хера, Ася? — мрачнеет внезапно, заставляя посмотреть на него. — Ты идиотка, скажи мне? Можно как-то голову включать в критических ситуациях?
— Это ведь гости, — тушуюсь, сжимая кулаки. — Я не знала, что они могут опуститься до подобного.
— Не знала? Сама же Вадика послала вместо себя. Думаешь, водка обладает волшебным свойством превращать сраное быдло в нормальных людей? Я тебя удивлю, Асенька, но эффект обратный.
Егор дергает меня вверх, заставляет подняться. Критически осматривает, а я только в этот момент осознаю, что шрамированному все-таки удалось стащить с меня форменные шорты. Рубашка хоть теперь и не завязана узлом на талии, но она не настолько длинная, чтобы прикрыть обтянутые крупной сеткой колготок ноги хотя бы до середины бедер.
— Отменно выглядишь, Офелия. Что за деньги здесь валяются? — осматривается, а потом толкает меня к кожаному дивану и усаживает на него.
— Не знаю…
— Врешь, — рычит мне в губы, наклонившись вперед, удерживая вес тела одной рукой, кулак которой упирается в мягкую спинку позади меня. — У тебя шок, но не настолько. Соображаешь нормально, разговариваешь тоже. Я жду.
— Правда, я ничего не знаю.
— Хорошо. Как скажешь, милая, — оскабливается, отталкиваясь резко и направляясь к двери.
Хлопок. Она закрыта.
Мы «отрезаны» от внешнего мира.
Егор пытается стащить меня с дивана, но я отбиваюсь. Пищу, голос постоянно срывается. Я оказываюсь в той же позе на столе, только теперь сзади ко мне прижимается совсем не шрамированный.
Каждое движение Егора будто выверено. Он легко справляется со мной, легко ловит мои руки и, скрестив их, прижимает к пояснице. Крепко, контролируя силу с поразительной точностью.
Проводит свободной ладонью по моей ноге от самого колена к попе. Сжимает ягодицу, и тут же на нее обрушивается хлесткий обжигающий шлепок.
Я задыхаюсь. А потом снова хнычу, когда действие в точности повторяется.
На третьем разе Егор сжимает пальцы на месте удара. Боль не сильная, но она пульсирует будто во всем теле сразу.
— Все еще ничего не знаешь?
Упрямо молчу.
Ни слова не скажу из этого унизительного положения.
— Попробуем иначе.
Рывок.
Колготки с бельем оказываются под ягодицами. Теперь шлепки прилетают по голой коже.
Раз.
Два.
Три.
По одному и тому же месту.
Ощущение невероятного жжения затапливает сознание.
Так тихо. Очень. Кто-то выключил музыку внизу? Боже, мне нужно хоть на что-нибудь отвлечься…
— Тебе это нравится, да? — хриплый голос, горячее дыхание на моей прижатой к столу щеке. — Хорошая девочка хочет быть отшлепанной?
— Нет… Это вы здесь извращенец…
— Нет? Проверим, упрямая моя?
Ладонь мягко оглаживает внутреннюю сторону бедра. Егор ставит ноги так, чтобы я не могла свести свои. Раздвигает складочки пальцами.
— Точно нет? Мне вот кажется, что ты нагло врешь. У тебя здесь очень мокро, Офелия.
В подтверждение своих слов он легко проскальзывает двумя фалангами по всей промежности, распределяя естественную смазку по коже.
Это все адреналин. Всплеск эмоций, шок, поехавший из-за испуга рассудок. Господи, я поверю во что угодно, но только не в правду…
Глава 8
Твердая выпуклость вжимается между ног. Егор продолжает оглаживать мои горящие от шлепков бедра, сжимает пальцы на них, вырывая из моей груди новые глухие стоны, которые я изо всех стараюсь глушить до минимума.
— Ну что, Ася, признаваться будем? Или мне продолжить?
— Не надо, — снова пытаюсь выпрямиться, но тяжелая ладонь надавливает между лопаток, пригвождая обратно к столу.
— Ты не представляешь, насколько мне сейчас сложно бороться с соблазном, — кончиком носа по моей щеке, вдыхая зачем-то мой запах. — Может, к черту это, Офелия? Рано или поздно я все равно тебя трахну, так что мешает поддаться моменту и поиметь тебя прямо сейчас?
— Оставьте меня в покое. Я просто работаю здесь, в-вы…вы мой начальник.
— Это сильнее заводит, согласись? Малыш, ты правда считаешь, что после всего я возьму и отстану от тебя? — его эрекция упирается мне в ягодицы. — Не ерзай так. Твоя попка и без этого манит.
Замираю, прикрыв глаза. Горячие губы вскользь проходят по шее, зубы смыкаются поверх пульсирующей жилки, кончик языка ныряет во впадинку ближе к плечу.
Почему все так остро? Почему каждое прикосновение ощущается как разряд электричеством?
Я не могу это контролировать. Мне дико страшно, но… Это предательское «но», из-за которого хочется шагнуть за черту и позволить мужским рукам творить нечто большее.
Там, ночью в коттедже, когда Егор заставлял меня скулить в подушку… Ему все-таки удалось выбить мой первый оргазм с мужчиной, удалось вывернуть меня наизнанку, оголить каждый нерв в моем теле.
В теле, которое по каким-то непонятным мотивам отчаянно хочет подчиняться именно этому мужчине.
Егор отступает. Просто в какой-то момент отстраняется, подтягивая назад мои трусы с колготками.
Тишина давит.
Он молчит, я тоже. Ни единого слова, ни единого звука.
Катастрофы не случилось, но мы в одном шаге. Мы? Или я?
Для меня все это выходит за грань, но
