избавиться, и это не то, что я могу забыть или простить. Мы ссоримся и выводим друг друга из себя, но он мой брат. Это много значит для меня. Особенно сейчас.
— Как бы то ни было, ты нравишься Пенни. Я думаю, что в конце концов она приведет его в чувство, если ты, возможно, попытаешься перестать быть придурком.
— Да, но каковы шансы на это? — спросил я с ухмылкой. — Почему ты так упорно борешься с этим? — спросил я, так как была моя очередь.
— Борюсь с чем? — спросила она, прекрасно понимая, что я имею в виду.
Я взял свою тарелку, все еще почти полную, и потянулся, чтобы поставить ее на верхнюю койку, и поставил свое пиво на пол, двигаясь вперед по матрасу, пока наши бедра не выровнялись. Моя рука поднялась, скользя по ее подбородку, пока не коснулась ее лица. — Этого, — уточнил я. — И не оскорбляй нас обоих, говоря, что этого нет, потому что мы оба, черт возьми, знаем, что это есть.
— Ренни, это…
— Не сложно, — вмешался я. — Так что это? Страх? Я тебя пугаю. — Она отвела глаза, не в силах признать, что это правда. — Потому что ты не можешь позволить себе открыть себя. Потому что я могу видеть сквозь щиты.
— Дело не в этом…
— Ты же видишь, что для меня это то же самое, верно? Ты и я, мы две стороны одной гребаной монеты. Никто не сможет залезть мне под кожу и посмотреть, что там. Но я позволяю тебе. Мне это сделать ничуть не легче, чем тебе. Но я готов рискнуть и посмотреть, что произойдет. Я просто прошу тебя сделать то же самое здесь. Я не прошу тебя делать то, чего бы я не захотел делать.
Я поймал ее на этом.
Ее глаза поднялись на меня, чуть менее настороженные, чуть более уязвимые. За десять минут она дала мне больше, чем за несколько недель.
Дело в том, что я хотел большего. Я хотел всего этого.
И судя по тому, что ее веки стали тяжелее, когда мой палец провел по ее щеке, да, она тоже хотела большего.
Я склонил голову к ее лицу, наблюдая за любым признаком отстранения. Не найдя ничего, я прижался губами к ее губам.
— У ворот кто-то есть, — крикнул Кэш вниз по лестнице. — Тащите свои задницы сюда.
Мина отшатнулась от меня, ее губы приоткрылись, глаза расширились, она поняла, что мы собирались сделать.
— Двигайся, — потребовала она, прижимая руку к моей груди, и, когда я не сразу пошевелился, чтобы подчиниться, она отскочила с другой стороны кровати, метнулась и сунула ноги в ботинки, очевидно, желая снова создать некоторую дистанцию.
Но она действительно чертовски недооценивала меня, если думала, что мы собираемся сделать шаг назад теперь, когда мы наконец-то продвинулись вперед.
Я встал с кровати, схватил свое пиво и направился наверх, чтобы найти всех, кто стоял вокруг, за исключением Саммер, Мейз и детей, вероятно, все были отправлены в одну из комнат.
— Кто это?
— Мои ребята у ворот сказали, что не знают его. Представился как Лаз, — пояснила Ло, пожимая плечами. — Он хочет поговорить с Рейном. Они его обыскали и сейчас приведут.
Репо распахнул дверь, и вошли вооруженные до зубов парни Ло, которые были одолжены у Хейлшторма до тех пор, пока мы снова не сможем охранять наши собственные ворота. Между ними стоял высокий парень с короткими темными волосами, темными глазами, в которых, казалось, было много глубины, и телом пловца в джинсах и черной футболке.
Он, казалось, тоже чувствовал себя совершенно непринужденно между двумя вооруженными сопровождающими, стоявшими по бокам от него.
Что было интересно.
— Кто ты, черт возьми? — спросил Рейн, приподняв бровь и напрягшись всем телом, готовый отреагировать, если понадобится.
— Лазарус Александр, — сказал он, его голос был глубже, чем можно было ожидать.
— Хорошо, Лазарус Александр, — сказал Рейн, слегка кивнув. Это было доказательством того, насколько он был на грани, что он не потратил ни секунды, чтобы подразнить его таким именем. — Какого хрена ты здесь делаешь?
— Просто решил предупредить вас всех, что какие-то парни вломились в ваш спортзал.
— Какого хрена? — спросил Рейн, запрокинув голову. — Когда?
— Буквально прямо сейчас, — сказал Лазарус, небрежно пожимая плечами. — Знаю, что у вас, ребята, в последнее время были некоторые, э-э, проблемы. Подумал, что тебе, возможно, захочется узнать об этом. Я прогуливался, увидел их у бокового входа в переулок, поэтому направился сюда.
— Не думал, что, может быть, будет быстрее позвонить? — предположил Дюк, качая головой. От спортзала до комплекса было добрых десять минут ходьбы.
— Вау, чертовски глупо с моей стороны, да? Я должен был взять желтый справочник и заглянуть туда, чтобы найти кого? Торговцев оружием? Байкеров? Неблагодарных придурков? — добавил он, слегка ухмыляясь.
Не каждый день мужчина входил в байкерский лагерь и оскорблял мужчин, которые там жили. Тот факт, что этот парень сделал это, был интересным. И, может быть, немного впечатляющим.
Я мог сказать, что Рейн чувствовал то же самое, судя по ухмылке, растянувшейся на его губах. — Хорошо, умник. Сколько их?
— Я видел только двоих, но их могло быть и больше.
— Хорошо. Дюк, отведи нашего нового друга в подвал, пока мы с этим не разберемся. Ренни, Мина, ты, — сказал он, указывая на одного из парней у ворот. Они менялись каждый день. Запомнить имена было невозможно. — Пойдешь со мной.
— Рейн, — попыталась вмешаться Ло, ее голос был рассудительным.
— Надоело сидеть за укрепленными стенами, пока наша гребаная жизнь летит в тартарары, Ло. Я собираюсь. И я возьму Ренни. Остальные могут остаться и присматривать за здешними делами. И я хочу, чтобы кто-нибудь был с ним, — сказал он, кивнув подбородком в сторону Лазаруса, — пока мы не вернемся. Давайте двигаться, — объявил он, и мы все бросились за дело.
Дюк повел Лазаруса в холл и подвал, на мужчину, казалось, совершенно не повлияло то, что он стал, по крайней мере временно, заключенным в байкерском лагере. Мы с Рейном вытащили из-за стойки пистолеты. Мина сняла один с Ло. Затем, как единое целое, мы все направились к машине.
За рулем сидел Рейн, другой парень с Хейлшторма впереди. Мы с Миной забрались на заднее сиденье, оба напряженные.
И хотя она была напряжена в целом, тогда она была вдвойне напряжена, все ее тело было выпрямлено, руки лежали на бедрах, а взгляд сосредоточился на окне.
У меня сложилось отчетливое впечатление, что, если бы Рейн не потребовал, чтобы она поехала, у нее было бы гораздо больше
