Неужели он всерьёз рассчитывал на вербовку пацана? Если так, он оказался наивнее, чем Олег предполагал.
Через час, когда ноги уже стали уставать, Песцов зарулил в ближайшую кафешку. Цеплявшаяся за его локоть девчонка послушно пошла следом. За этот час они перебросились от силы десятком слов.
- Тебя как зовут? – спросил Песцов, когда они устроились за столиком.
- Вера.
- Замерзла?
- Немного.
- Чем предпочитаешь греться? Будешь глинтвейн?
- Думаешь, нам продадут?
- А мы попробуем. Не прокатит – тогда подумаем о чае. Проголодалась?
- Угу.
- Я не знаю твоих вкусов.
- Мне сейчас сгодится что угодно.
- Тогда я закажу на свой вкус. Тебе что, мясо или рыбу?
- Наверное, всё же, рыбу.
Олег взглянул на девушку, словно бы оценивая, сколько в неё влезет, и подозвал официанта.
Глинтвейн принесли без вопросов. Вера отпила пару глотков и почти сразу поплыла. Мягкое тепло, горячее вино, ароматы корицы и яблока подействовали на неё все разом, отключив мозги и, кажется, даже инстинкты. Она грела руки о бокал, прихлебывала маленькими глотками вкуснятину и о чем-то говорила с парнем. О каких-то пустяках. О глупых подружках, для которых выйти замуж – предел желаний, о зловредных тётках, которые вечно капают на мозги…
- А что ты хочешь? - вдруг спросил Песцов. – Вот тётки хотят от тебя чего-то своего. Глава рода хочет выгодно тебя обменять на пользу для этого самого рода. Подружки хотят замуж. А чего хочешь ты? Я понимаю – ты хочешь, чтобы все отвязались. Но это сиюминутно и, к тому же, нереально. Ты всегда будешь зависеть от кого-то. Всё, что ты можешь сделать – это постараться, чтобы тех, кто вправе тебе приказать, было как можно меньше.
- Я хочу быть с тобой, - неожиданно для себя призналась Вера.
- Это – тоже не главное. И тоже сиюминутное. Не верю, что ты захочешь всю свою жизнь посвятить одному лишь мужчине. А что ты хочешь для себя? Кем ты хочешь стать, чем заниматься? Ответь себе на этот вопрос, и я всерьез подумаю о том, чтобы исполнить твоё желание.
В Академию они возвращались на такси. Подзахмелевшая Вера всю дорогу прижималась к Песцову. Ей нравилось исходившее от него тепло. А еще в нем ощущалась сила и какая-то внутренняя уверенность. Желание быть рядом с этим странным парнем росло, переходя почти что в физическое влечение. Когда они добрались до общежития, она, попрощавшись, внезапно для себя самой подскочила и, повинуясь безотчетному желанию, чмокнула Олега в губы. Тут же испугалась своей смелости, смутилась, затушевалась и убежала, забыв оставить номер своего телефона.
Глава 5
Где-то в Московской Магической Академии
Олег, развалившись на кровати, скорбел о несовершенстве Мира. Что за нафиг? Никто не воспринимает всерьёз, каждый – ну, почти – норовит обжулить, облапошить. Люди, называющие себя взрослыми, считают нормой хамить и оскорблять других. Какие нафиг подростки? Еще пара месяцев, дадут автомат в руки и пошлют Родину защищать. Да и что с того, что подростки? Это не дает права на хамство, так же, как возраст совсем не обязательно прибавляет мудрости. Скорее, та тётка, Оленева, решила, что ей всё можно, всё сойдёт с рук.
Олег пробормотал под нос невнятное ругательство и повернулся на бок. Вот лежат, дрыхнут его, так сказать, товарищи по команде. Ровесники по физиологии. Стали бы они вчера устраивать скандал из-за наезда Оленевой? Вряд ли. Потому, что у них в подкорку вбит императив подчинения. Старший имеет право приказывать и это право незыблемо. А у него, Олега, ничего этого нет. Потому он и влезает вечно во всякий блудняк. Впрочем, вчерашний заход вышел неожиданно прибыльным. Позвонил Главный Олень, извинялся за недостойное поведение члена рода и предложил деньги, чтобы уладить скандал полюбовно, не доводя дело до арбитража. Наверное, он свою Олениху сам будет иметь, во всех позах и самыми извращенными способами, в том числе и напрямую в мозг через уши.
Вот и вчерашняя девочка тоже попыталась от этой установки избавиться. Правда, не ради того, чтобы чего-то достичь, а назло своей тётке, но всё равно - прогресс. И та же Маша Каракалова, она давно освободилась от гипноза взрослых, и в ступор от командного голоса не встанет. Но принцесса - девка хитрая и, не имея возможности соскочить самостоятельно, изначально хотела для этого использовать Песцова. А Росомахина? Домашняя девочка, слепо доверяющая всем, кто сумел, сознательно или нет, достучаться до её души. И пока ещё толком не умеющая отличить хороших людей от плохих.
Олег завозился в постели и перевернулся на живот. Ох уж эти требования закона! Надо, вишь, царю-батюшке генофонд нации улучшать, крепить обороноспособность царства-государства. Почитать бы законы на этот счет, но когда? То одно, то другое. То учеба, то похищения. А ещё договор с Песцом… Хорошо, что в его владениях имеются кристаллы-накопители. По крайней мере, нежить не начнет в его отсутствие повально засыпать. Даже у Милки есть свой персональный накопитель на месяц автономки. Если честно, он к ней привязался. Привык. Как-то даже не хватает её сейчас. А что в армейке? Ведь целый год скитаться по казармам да по палаткам. А то и, не дай Предок, по окопам. Какая Домовая такое выдержит?
Сон приходить решительно отказывался. Песцов перевернулся на спину. Вот наступит конец года, он закончит гимназию, отпразднует восемнадцатилетие. А потом что? Так или иначе, но кого-то придется выбирать. Никому он ничего не обещал, а Росомахиной даже и надежды не давал. Правда, когда она клятву приносила, было прекрасно видно, что она совсем даже не против быть выбранной. Три девчонки. Все разные. Все неидеальные. И каждая по-своему хороша. Какой соблазн отдать власть: мол, девки, порешайте меж собой, а я соглашусь. Но жить-то потом с той, кто останется, кто других победит. Ладно, первые пару месяцев, пока страсть не остынет, пока койка всё затмевает. А потом? А если за эти два месяца ему еще кто встретится? Такая, которая всех переплюнет и станет идеальным кандидатом? И ещё без тёщи.
А-а, к чёрту. Он подумает об этом завтра. А сейчас… Ого, уже без пяти минут семь! Надо вставать и идти в душ,
