В то утро тон их отношениям задал Крэг. Он проводил с Блэр почти все свободное время, но по-прежнему не позволял себе никаких вольностей.
Это было очень удобно. Убедившись, что Крэг не станет ничего от нее требовать, а возьмет лишь то, что она захочет дать, Блэр постепенно избавлялась от излишней тревоги.
Она со страхом ждала неизбежной любовной близости, но время шло, они все лучше узнавали друг друга, и страстное желание постепенно побеждало страх.
«Он завоевывает мое доверие своим мужским обаянием», – с иронией думала девушка. Интуиция подсказывала ей: здесь что-то не так. Но шли дни, и подозрения притуплялись. Она видела, с какой неутомимой энергией работает Крэг, и стала сомневаться в том, что он может быть в чем-то неискренен.
Деревенские дети, которые сначала относились к этому бронзовому исполину с таким же благоговением и страхом, как и сама Блэр, теперь стайкой вились вокруг него. На их откровенное обожание он отвечал сдержанной, спокойной заботой, а иногда вырезал из дерева маленькие игрушки и дарил ребятишкам, прежде чем отправить их домой. Блэр быстро заметила, что этот человек верен своему слову. Он неукоснительно исполнял все свои обещания.
Как-то в конце дня, через две недели после приезда Крэга в лагерь, Блэр мечтательно наблюдала за ним из больничной палатки. Она не заметила, как к ней подошел доктор Харди, и вздрогнула, услышав его смешок.
– Все еще шпионишь за бедным парнем? – спросил он, добродушно приподняв кустистые брови. – А я-то думал, вы с ним подружились: каждый вечер вдвоем и воркуете, как два голубка.
Щеки Блэр окрасились легким румянцем.
– Я не шпионю за ним, Том, а просто смотрю.
– Причем все время, – лукаво заметил доктор и снова усмехнулся. – А впрочем, так ему и надо, ведь он тоже не сводит с тебя глаз.
– Правда? – удивилась девушка. Неужели Крэг тоже за ней подглядывает?
Доктор усмехнулся во весь рот:
– Я сразу сказал: этот парень к тебе неравнодушен. И готов спорить, что ваши чувства взаимны!
Блэр не стала опровергать это утверждение, только хмуро сдвинула брови.
– Но почему он не сводит с меня глаз? – вслух размышляла она, вопросительно глядя на доктора. – Вам не кажется, что это подозрительно?
– Ох, Блэр! – хмыкнул Том. – Ты все еще пытаешься уличить Тейлора в чем-то? В том, что он на тебя заглядывается, нет ничего подозрительного. Он здоровый молодой мужчина, и я бы сказал, что его интерес к тебе совершенно нормален. Да ты сама глаз с него не спускаешь, милочка. Может, я и тебя должен в чем-то подозревать?
Девушка нехотя признала его правоту.
– Тейлор для нас – просто манна небесная, – сказал доктор. – Я буду счастлив, если он пробудет в бригаде хотя бы несколько месяцев. С ним мы на неделю опередили график. – Тут Том удивленно покачал головой, словно не веря, что такое возможно. – Даже если парень что-то скрывает – какое мне до этого дело? Главное, он прекрасно работает.
Блэр пожата плечами:
– Наверное, вы правы.
– Ты все еще ему не доверяешь?
– Нет, теперь доверяю… почти всегда, – призналась Блэр.
– Почти всегда? Значит, иногда все-таки не доверяешь?
– Да. – Она удрученно вздохнула.
– Ох уж эти женщины! – фыркнул доктор Харди. – Ты проводишь с ним столько времени и знаешь его лучше, чем все мы. О чем же вы с ним говорите?
– О разном. – Блэр беззастенчиво выудила из нагрудного кармана доктора пачку сигарет, взяла одну себе, другую протянула ему и прикурила от маленькой пластмассовой зажигалки. – Крэг много путешествовал. Мы рассказываем друг другу о разных странах, обычаях. Об искусстве, о музыке. – Она замолчала и снова нахмурилась.
– В чем дело?
– Вам не кажется, что он чересчур хорошо говорит по-испански?
– Ну и что? Мы все говорим по-испански. Нетрудно научиться, когда целыми днями слышишь испанскую речь!
– Да, но он умел говорить, когда приехал сюда. Доктор Харди вздохнул и устало опустился на койку.
– Блэр, я сам говорил по-испански задолго до того, как сюда прибыл. Просто у Тейлора врожденная склонность к языкам. Такое случается. Ты и сама…
– Склонность к языкам? Что вы имеете в виду? На скольких же языках он говорит?
Доктор понял, что проболтался, и небрежно пожал плечами:
– Свободно только на пяти.
– Только на пяти?!
Ее коллега снова пожал плечами:
– Я случайно узнал об этом на днях. Нам надо было срочно перевести письмо одного немца. Тейлор какое-то время жил в Германии. Я не стал тебе говорить, заранее зная, как ты это воспримешь.
– Вообще-то я уже почти перестала его подозревать, – сухо призналась Блэр, – но теперь, наверное, начну снова.
– Потому что парень, похожий на Геркулеса, оказался еще и умен?
– Ладно, не будем заводить старый спор. Я не могу объяснить вам то, что чувствую.
– А я объясню тебе, что ты чувствуешь, моя дорогая, – строго сказал доктор. – Ты должна принимать свои чувства, а не бороться с ними. Тейлор тебе нравится, но ты боишься и всеми способами пытаешься защититься. Тебе не нужно защищаться, Блэр. Ты должна принимать все как есть.
Блэр задумчиво покусывала губу. Может, доктор прав и она действительно прячется за мнимыми подозрениями, подсознательно считая, что сердечная привязанность неизбежно повлечет за собой страдание?
– Я принимаю, док, – тихо сказала девушка, – вы же сами заметили, что я провожу с ним все свободное время.
– Да. – Том глубокомысленно улыбнулся, потом встал и затушил окурок в пепельнице на ночном столике. – В общем, ты изучала психологию в колледже и должна знать, что происходит в твоей собственной душе. Хотя вряд ли нам понадобится Фрейд, чтобы объяснить эту ситуацию! – Он засмеялся и взъерошил свои волосы. – Ладно, иди купайся, а то мужчины начнут волноваться. Кейт уже ушла к ручью. Мне тоже хочется освежиться после жаркого дня. Не томи меня, старого.
Блэр болтала с Кейт, наслаждаясь прохладой воды. Кейт, как обычно, замерзла первая, вылезла на берег и закуталась в полотенце.
– Вот чего я никак не могу понять! – простонала она, клацая зубами. – Сначала мне до смерти жарко, а потом больше всего на свете хочется согреться чашечкой кофе!
Блэр усмехнулась:
– Иди в лагерь. Я сейчас вернусь.
Кейт тут же сделалась серьезной.
– Ты знаешь, я не люблю оставлять тебя одну.
– Перестань, ради Бога! – бросила Блэр. – Что со мной случится? Кроме нас, здесь на целые мили вокруг ни души. Иди же!
Кейт улыбнулась:
– Ладно, пошла. – Глаза ее лукаво заблестели. – Хоть кофе выпью, раз уж больше нечем согреться.
