было все равно, быть ли ей королевой бала или что о ней думает весь мир? Та, которая носила с собой потрепанные сценарии и притворялась, что она Мерил Стрип, получающая Оскар. Ты помнишь ее?
Я помню ее, и однажды я снова стану той девушкой. В тот день, когда я покину это место, я вернусь к себе прежней, и все будет как прежде. Она просто не понимает, что, если я останусь здесь, в этом токсичном городе, он съест меня заживо.
Я буду полностью поглощена сажей, утону в черной смоле несчастья, которая просачивается сюда сквозь трещины.
— Она мертва, ясно? Почему ты не можешь просто оставить все как есть, Роуз? — огрызаюсь я с ненужным гневом, который никогда не должен был быть направлен на нее. Он всегда был направлен на тех, кто превратил меня в такую.
В эти моменты враждебности я больше ненавижу себя за то, что желаю, чтобы именно она прошла через то, что прошла я. Что это я жила беззаботно. Та, которая не страдала от угрызений совести.
И эти мысли не дают мне спать по ночам. Заставляют меня ненавидеть себя еще больше. Потому что я никогда, никогда не хочу, чтобы моя сестра прошла через то, что прошла я.
— Давай поговорим о тебе, хорошо? Как ты? Все ли у тебя в порядке? Твоя работа, похоже, наконец-то собирается.
Когда я говорю «собирается», я имею в виду: «Я понятия не имею, что ты пытаешься создать, но я поддерживаю тебя в любом случае». Розмари неравнодушна к скульптурам из битого стекла, любого вида, но в половине случаев я понятия не имею, что, черт возьми, они должны представлять собой.
—Я… — начинает она. — Я в порядке. Со скульптурами все в порядке. Хотя в последнее время мы с Сайласом часто ссоримся.
Мои брови поднимаются в тревоге.
—Почему? Что он сделал?
—Успокойся. Он не сделал ничего плохого, — она выдыхает. — Клянусь, ты просто ищешь причины, чтобы его ненавидеть.
—Ну, ему это не сложно сделать.
— Мы ссоримся, потому что я не хочу, чтобы он ехал в Холлоу Хайтс. Я хочу, чтобы он уехал. Все парни уезжают на Восточное побережье, и я хочу этого для него. Ты знаешь, что маму и папу хватит удар, прежде чем я пойду в другую школу, но я не хочу, чтобы он оставался здесь. Они не просто упадут в обморок, когда узнают, что я не поеду в эту дыру, даже если они не дадут мне денег на колледж. Я смирилась с тем, что буду жить в коробке, прежде чем поеду туда.
— Расстояние между городами — не вариант? — предлагаю я, хотя мне хочется сказать: «Скажи ему, чтобы пнул гребанные камни». Я знаю, что она любит его, и я не хочу видеть, как она страдает. Никогда. Даже если это я причиняю вред.
— Он не хочет этого делать, когда знает, что мы могли бы быть вместе, но я боюсь, что он возненавидит меня, когда мы станем старше. А что, если мы расстанемся? Тогда он останется здесь без причины, — даже при тусклом освещении я вижу, как слезы скользят по ее щекам, и голос у нее влажный. — Я люблю его, Сэйдж. Я люблю его так сильно, что у меня физически перехватывает дыхание, и я не могу допустить, чтобы он меня ненавидел.
С легкостью я протягиваю руку и вытираю ее слезы большим пальцем.
— Никаких слез из-за парней. Мы слишком красивы для этого.
Она тоскливо смеется.
— Не смешно. Я удивлена, что ты не сказала мне бросить его.
Я прикусила нижнюю губу.
— Что ж, — говорю я.
— Сэйдж! — ругает она, смеясь еще громче, — Я знаю, тебе трудно в это поверить, но Сайлас делает меня счастливой.
Я воздерживаюсь от того, чтобы закатить глаза. Она говорила это с тех пор, как они познакомились в средней школе, всегда пытаясь убедить меня в том, какой он славный, каким милым он может быть. Настолько, что ей было легко не замечать весь остальной ад, который они причиняли.
— Дело не в том, что ты счастлива. Дело в том, чтобы ты была в безопасности.
— Ты уверена, что дело не в моей репутации?
Я щелкнула языком.
— Твоя репутация — это часть безопасности. Что ты будешь делать, когда Сайлас скажет кому-то что-то не то? Что ты будешь делать, когда этот крикливый Рук заведет кого-то слишком далеко?
Мой разум посылает мне вспышки лица Рука, когда он смотрел прямо на Истона взглядом, полным такой ярости, что на секунду я испугалась, что он загорится. Его зеленые глаза превратились в лесной пожар, верхушки потрясающих сосен горели яростным оранжевым пламенем.
Я никогда не видела ничего подобного.
Розмари усмехнулась.
— Я думаю, ты ему можешь понравиться.
Не ожидая такого от нее, я отшатнулась.
— Я была в нескольких секундах от того, чтобы вонзить ноготь ему в глаз. Я собиралась потратить великолепный набор акриловых карандашей для парня из Холлоу. Мы дрались, Ро. Или ты просто не заметила эту часть?
Румянец, согревающий мое лицо, раздражает меня.
Рук Ван Дорен не имеет права заставлять меня краснеть. Так же, как он не имеет права злить меня. Он не видит ничего, кроме того, что я ему показываю.
Рук Ван Дорен не влияет на меня.
— Для него нет разницы. Флирт, драка. Для РВД все одинаково.
Это не должно меня волновать, и не волнует.
Это просто шанс собрать больше секретов, раскрыть больше грязи на парней, которые являются загадкой для всех. Идеальные люди, чтобы иметь рычаги давления.
— Я сделаю вид, что ты не называла его по инициалам. И что это вообще значит? Это не детский сад, где мальчики грубят нам, если мы им нравимся.
Она перевернулась на спину со вздохом.
— О нем я знаю меньше всего. Я знаю, что его мама умерла, и его отношения с отцом ужасны. Но из того, что я видела за все эти годы, я могу сказать, что ему нравится поджигать вещи, и все его эмоции одинаковы. Рук Ван Дорен не уделяет внимания вещам, которые считает скучными. Если он заметит тебя, если ты его заинтересуешь, ты об этом узнаешь, — она смотрит на меня. — И я бы сказала, что он тебя заметил.
— Да, но он может направить свое внимание в
