Ознакомительная версия. Доступно 4 страниц из 16
На судне капитанскую власть… Авторитет мой подрываете! А случись что — в кусты!? Струсили? (прохаживаясь за спиной Белова по салону) Как это вы там говаривали!? «Мы-то коренники… С мальчишек на судах… У нас это в крови… И отцы наши и деды наши, значит, бурлачили… Мы, понимаешь, из матросов в лоцмана-то пошли… И командирами сделались…» В командиры хотите? Вместо меня!?
Лепехина. Господа… Господа! Посмотрите — у него же удар!
Шилов. (выдохнув и внимательно вглядевшись в синеющее, распухшее багровое лицо Белова) Боцман! Фельдшера сюда! Живо!
Корчагин. (громко, недоумённо) Это что же его так, с боярышника што-ли!?
Княгиня порывисто поднялась из-за стола и зайдя за спину задыхающемуся Белову сильным резким движением разорвала на нём ворот рубахи. Мило улыбнулась супругу и вернулась на место.
Лепехина. (насмешливо, усаживаясь за стол) Мужчины…
Лепехин поднялся и отвесил несколько увесистых пощёчин Белову.
Лепехина. Воды на него плесните!
Русов. (нерешительно оглядываясь) Разве что чаю…
Маликов. А вот я сейчас… (привстав схватил стоящий в центре стола графин и щедро из него плеснул на лицо лоцмана) Из графина!
Белов, покачиваясь, заваливается на бок и падает вместе со стулом. Все присутствующие вскакивают. Вбегает в салон фельдшер Чепчугов. Оценив обстановку, сразу кидается к Белову. Макаревич и Зверев останавливаются в дверях.
Чепчугов. (Шилову) Василий Васильевич! Куда бы нам его положить?
Шилов. (боцману) В каюту его мою тащите!
Шилов обошёл стол и копошащихся возле Белова фельдшера, боцмана и матроса, подошёл к своей каюте и открыл дверь. Макаревич и Зверев, кряхтя затащили лоцмана в капитанскую каюту. Следом туда прошёл Чепчугов.
Шилов. (фельдшеру) Что с ним, Григорий Дмитриевич? Удар?
Чепчугов. Что вы, Василий Васильевич… Похмелье у него… Не могу понять, что с ним… Выглядит так, как будто седативных наглотался и… Знаете, и как будто бы коньяка хорошего выпил много…
Корчагин. Его сейчас Струмилов боярышником потчевал…
Чепчугов. Это я разрешил… Чтобы лоцман наш не буйствовал… (Шилову) Василий Васильевич! У вас в салоне таза какого-нибудь не найдётся?
Шилов. Разве что бритвенный… Вам подойдёт?
Чепчугов. Любой подойдёт!
Шилов. (скрываясь за дверью умывальной комнаты) Сейчас…
Маликов. А зачем вам таз, Григорий Дмитриевич!? Желудок ему чистить?
Шилов. (возвращаясь с небольшим медным тазом из умывальника, Малову, покосившись на Лепехину) Пом. мех! Оставьте ваши подробности!
Маликов. (смущённо) Простите…
Шилов. (отдавая таз боцману и кивая в сторону каюты) Александр Илларионович, передайте доктору…
Чепчугов. Сейчас попрошу всех расступиться…Василий Васильевич, можно я в каюте открою окно?
Шилов. (пропуская мимо себя пятящихся задом Макаревича и Зверева) А что вы с боцманом делать то собираетесь!?
Чепчугов. Можно я вашим умывальником воспользуюсь?
Чепчугов прошёл мимо Шилова в умывальную комнату, побрякал рукомойником и вышел, вытирая руки полотенцем.
Чепчугов. Вы простите, Василий Васильевич… У вас тут полотенце с монограммой… Я в спешке собирался — своего не взял… (отдал полотенце Шилову и повернулся к присутствующим) Кровь я ему пустил…
Лепехина. Господи, какое варварство!
Чепчугов. Что вы, княгиня! В случае с нашим записным пьянчужкой — это благо! Ведь не спускай я периодически у него дурную кровь — давно бы уже взаправду удар хватил… И хватит когда ни будь… (Шилову) Четверть часа мне нужно будет проследить за нашим лоцманом, так что я, с вашего позволения, Василий Васильевич, где ни будь здесь, в уголке посижу?
Шилов. (растерянно комкая в руках полотенце) Вы нам не помешаете, Григорий Дмитриевич — наоборот! Мы бы хотели послушать о том, чем вы занимались вчера, с того момента как прозвучал выстрел и до момента аварии? (обращаясь к присутствующим) Вы не против, господа? Чай наверняка остыл… (покосившись в дверь своей каюты) Да и аппетита как такового уже не найти…
Лепехин. Скажите, Григорий Дмитриевич, а вы, выходит, часто так лоцману кровопускание делаете?
Чепчугов. Рейс от рейса не сравниться… Но да! Часто.
Лепехин. Получается буфетчик его травками потчует, вы от застоя крови спасаете… А что ещё интересного с господином Беловым во время ваших путешествий происходит?
Шилов. (Чепчугову) Да вы располагайтесь вот в креслах, Григорий Дмитриевич…
Чепчугов. Нет, спасибо, мне лучше здесь, наблюдая за пациентом… (Лепехину) А отвечая на ваш вопрос, князь (немного дурашливо) — пьёт-с!
Шилов. (дойдя до стола и взяв стул вернулся к дверям каюты) Ну тогда вот вам мой стул… А я, пожалуй, всем вам, господа предложу своих папирос!? (показывая рукой на поставец) Пожалуйста, угощайтесь.
Шилов подошёл к поставцу и раскрыл папиросную коробку, взял одну папиросу, закурил и уселся в угловое кресло у шахматного столика. Встали Корчагин и Лепехин. Подошли к поставцу. Закурили. Лепехин уселся во второе кресло, Корчагин остался стоять. Маликов отодвинув чайные приборы водрузил на стол папку с бумагой и принялся карандашом бегло писать. Русов достал сигару и разжёг её, не вставая с места. Лепехина встала, подошла к недавно отремонтированному окну и с натугой открыла его, запустив в салон клубы оседающего тумана.
Шилов. (озадаченно, посмотрев на старательного Маликова) А ведь я как-то совсем забыл о своём пароходе! (Звереву) Матрос, будьте добры направить к нам стюарда для уборки стола… (Макаревичу) Александр Илларионович, любезный! Сходите и вы попить чаю. Наверное в рубке найдётся? Да заодно попросите вахтенного сообщить сюда о состоянии этого треклятого тумана!
Макаревич и Зверев выходят из салона.
Лепехин. (внимательно наблюдая за супругой у окна, фельдшеру) Так чем вы говорите, занимались после того, как принесли Екатерине Дмитриевне цветы?
Чепчугов. Вернулся к себе и стал работать дальше над статьёй… Я, видите ли, иногда пишу… Газета у нас в К. до недавнего времени издавалась. «Сибирские врачебные ведомости». Вот туда писал… А сейчас попросили коллеги высказаться по поводу вышедшей в прошлом году утопии «Красная звезда» Богданова о путешествии на Марс.
В книге, в числе прочего, интересно описываются практические воплощения идеи трансфузиологии… Прошу прощения — переливания крови. Так вот Богданов описывает общество, где социальные идеи и знания распространяются через обмен кровью между жителями Марса…
Русов. Это не тот ли Богданов, что в шестом году издал в Женеве рукопись «Эмпириомонизм»? Как же, читал… (Лепехину) А ведь я с ним, Алексей, общался… Даже спорил! Он был одним из идеологов Рабочей Партии в шестом году… Вместе с Ульяновым и инженером Красиным… (посмотрел на собравшегося и потушившего папиросу Корчагина) О! О! Посмотрите, господа, как вахмистр наш подсобрался! Крамолу ищейка унюхала!? (Корчагину) Расслабьтесь, вахмистр! Летом этого года большевики его сняли со всех постов и исключили из партии….
Ознакомительная версия. Доступно 4 страниц из 16
