От сказанных слов начинаю возмущённо кашлять. Ведь специально же провоцирует!
— Это Микки Маус! — бубню и стыдливо зажмуриваюсь. Чёрт, какая вообще разница? Довлатов рассматривал мои трусы, а я думаю лишь и том, что он не знает героя Диснея. Ну точно ненормальная.
— Да хоть Лунтик. — тихо смеётся лектор, наблюдая за моей реакцией. — Ладно, умывайся и проходи на кухню. Если что, топать прямо и налево. А твоё недоплатье вместе с телефоном я сейчас принесу.
Закрываю дверь и оценивающе смотрю в зеркало. Взлохмаченные волосы, раскрасневшееся лицо, подрагивающие губы и блестящие глаза с обилием растёкшейся туши. «Красота», конечно, ничего не скажешь.
Включаю холодную воду и начинаю смывать всю косметику с лица. Как же хорошо. Руками поправляю спутавшиеся волосы, наспех надеваю принесённое платье и включаю телефон. Несколько пропущенных звонков от Машки и Андрея, множество сообщений от Жени.
И два процента зарядки.
Быстро печатаю в совместной беседе короткое смс прежде, чем экран смартфона гастнет, и иду на кухню.
— Я уж подумал, ты там утонула. — произносит Довлатов и разливает по кружкам кипяток. Останавливаюсь возле двери и заинтересованно рассматриваю интерьер в коричневых тонах.
— Не дождётесь. И, вообще, меня не было пять минут.
— Ты невыносима, Суворова. — беззлобно хмыкает лектор и ставит чайник на плиту.
— Я вешу пятьдесят килограмм, так что меня легко можно вынести.
— Знаешь, когда ты сказала, что уникальна, я не сразу обратил на это внимание, зато сейчас данное высказывание звучит донельзя правдоподобно. — Довлатов слегка приподнимает губы в улыбке. — Проходи, не стой в дверях.
— Вы перешли на «ты». — делаю несколько шагов и сажусь на тёмный диванчик.
— Это вопрос или утверждение?
— Скорее, констатация факта. — обхватываю ладонями горячую кружку и отпиваю небольшое количество жидкости.
— Да, после того, как тебя стошнило на своё платье, я решил, что это весомая причина перестать «выкать». Ну, а когда я увидел твоё бельё, то вообще почувствовал между нами особую незримую связь.
— Вы опять издеваетесь? — кидаю красноречивый взгляд с нотками укоризненности на лектора. Тот вольготно сидит на стуле и с привычным спокойствием пьёт ароматный кофе. Серая радужка темнеет, зрачки расширяются, а губы расползаются в обольстительной ухмылке.
— Что ты, нет, конечно. Бог свидетель, говорю как есть. Просто было неожиданно увидеть аномальную мышь на взрослой девушке.
— Его зовут Микки Маус. Вы что, не смотрели мультфильмы в детстве? — делаю ещё один глоток зелёного чая и прожигающе гипнотизирую фигуру мужчины.
— Смотрел и до сих пор продолжаю это делать, однако не ношу аппликационных героев на своей одежде.
— Могу подарить вам носки с интересным изображением, вот тогда и начнёте. — говорю прежде, чем успеваю подумать. Собираюсь добавить что-то в ответ, но меня прерывает звонок в дверь. — Вы ждёте гостей?
— А что, похоже? — Довлатов встаёт из-за стола.
— Нет.
— Значит, не жду. — он быстро ретируется в сторону прихожей и, посмотрев в глазок, возвращается с серьёзным видом. — Это Лидия.
— Кто? — непонимающе шепчу и прикусываю щёку с внутренней стороны.
— Моя мать.
Глава 13— Она не должна тебя увидеть. — серьёзным тоном произносит Довлатов и, взяв меня за руку, словно маленького ребёнка, ведёт в другую комнату.
— Почему? — пытаюсь считать реакцию мужчины, однако, кроме бесстрастного выражения лица, ничего не вижу.
— Хороший вопрос, на который ты не получишь вразумительного ответа.
Мы заходим в прохладную комнату, и я невольно вздрагиваю. Кожу покрывает табун мурашек из-за разницы температуры.
— А почему вы называете свою маму «Лидия»?
Дмитрий Константинович отпускает мою ладонь и начинает улыбаться краешком губ.
— Роль Почемучки тебе очень идёт, и, вообще, любопытство — хорошее качество, если его использовать в правильном русле. — уклончиво отвечает мужчина. — Прошу тебя, ничего не трогай и сиди тихо, как твой Микки Штраус.
Довлатов прикрывает дверь, и я остаюсь одна. Хмурюсь и обнимаю себя за плечи, пытаясь согреться. Ну и денёк, конечно. В голове кружится рой мыслей и множество вопросов. Лектор прав насчёт любопытства, да вот только применяю я его везде, даже если этого не требуется. И вот сейчас меня гложет противоречивое чувство открыть дверь, одним глазком посмотреть на женщину и послушать её голос.
Быстро рассеиваю эту бредовую идею и, наконец, осматриваю комнату в привычных тёмных тонах. Большая кровать, застеленная шоколадным покрывалом с еле заметными витиеватыми узорами, ничем не примечательный шкаф с зеркалом, стол и огромное окно, распахнутое настеж. И тут назревают несвоевременные предположения: либо обладатель комнаты обожает холод, либо просто решил проветрить помещение и напрочь забыл об этом. Тело пробивает озноб. Я быстро ретируюсь в сторону окна и прикрываю его. Так и заболеть ведь можно. Вообще, вся квартира будто пропитана мрачностью, от чего хочется непременно поёжиться.
Подхожу к шкафу и провожу пальцами по гладкой поверхности. Даже здесь присутствует минимализм: несколько книг по классической литературе и единственная фотография в серебряной рамке. А вот это уже интересно. Пригинаюсь и рассматриваю двух мужчин, стоящих рядом: Довлатова, ухмыляющегося в своей излюбленной манере, и незнакомого парня с обаятельной улыбкой. Черты лица схожи с лектором, от чего могу предположить, что это его родной брат, однако глаза совсем другие: тёмные, жизнерадостные, наполненные искрящейся добротой.
Почему-то хочу прикоснуться к фотографии. Слишком быстро поднимаю руку и задеваю локтем небольшую вазу, которую я не замечала до этого времени. Та с противным звуком падает на пол, разбиваясь на множество осколков.
Резко отскакиваю назад и ударяюсь ногой об кровать. Боже, моей «грациозности» можно только позавидовать. Если б у меня брали интервью по поводу моих навыков, это звучало бы так: «Профессионал по порче вашего имущества. Быстро, качественно, бесплатно».
