Как только Саша ушла, у столика Солнца возник официант.
– Расплачиваться сейчас будем? – с деланной невозмутимостью спросил он.
– Попозже, – с ленцой пообещал Солнце.
Молодая парочка – девушка в рискованном мини, с залакированным начесом и вихрастый паренек, изо всех сил пытающийся выглядеть бывалым гулякой, озадаченно оглядываются, не видя свободных столиков.
– …Я еще друзей жду, – поясняет Солнце беспокойному официанту и машет парочке рукой. – А вот и они! Принеси еще бутылочку «Крымского».
– А та девушка? – все еще сомневается официант.
– Я ее больше не люблю, – легко «признался» Солнце.
– Понятно, – вздохнул официант, собирая грязные тарелки.
Парочка нерешительно переглянулась, но, коротко посовещавшись, все же направилась к Солнцу.
Официант с грязной посудой удалился, а парочка с благодарной улыбкой подошла к столику.
– У вас свободно? – жеманно спросила девушка в мини.
Солнце приласкал девушку взглядом, кивнул.
Молодые люди несмело присели.
– Вэлкам, – изобразил широкий жест Солнце.
Солнце изучающе глядел на парня и девушку. Те натянуто улыбались.
– Ар ю стьюдентс? – спросил Солнце.
Парочка недоуменно переглянулась.
– Иностранец! – шепнул парень своей спутнице.
Он сделал попытку вскочить, но подруга, заглядевшись на Солнце, удержала. Сильно артикулируя, она громко спросила:
– А вы и-но-стра-нец?
Солнце ласково улыбался ей. Парень нервно прошептал барышне:
– Не понимает. Может, он вообще хиппи какой-нибудь? – И на всякий случай громко спросил Солнце: – Вы хиппи?
Солнце усмехнулся:
– Но. Ай эм нат хиппи. Ай эм э вэри фэймоус поэт. Поэт, андэстэнд?
Солнце придвинул ребятам оставшиеся бутылки пива и воды:
– Плиз, май фрэндс стьюдентс!
«Студент» расслабился, налил пиво в стакан.
– А! Так он поэт! Это хорошо, – значительно сказал спутнице «студент».
Тогда Солнце уточнил:
– Ай эм э рок поэт. Рок мьюзик, ю ноу?
Глаза «студентки» загорелись. Она нежно застонала:
– Рок поэт! Рок музыка! Ты слышал? Это круто!
– А как вас зовут? Это… Как это будет… Вот из ёр нэйм? – изобразил радушие и «дружбу между народами» «студент».
Солнце сообщил небрежным тоном:
– Май нэйм из Боб. Боб Дилан.
– Боб Дилан! – простонала «студентка» спутнику. – Слыхал?
– Нет, – тихо признался тот.
– Я тоже, – кивнула «студентка», но продолжила поедать Солнце глазами. – Ни-че-го себе!
«Студент» с воодушевлением поднял стакан:
– Ну, за мир во всем мире!
Солнце старательно, как бы с трудом выговорил:
– На здо-ро-вья!
Девушка истекла влюбленным взглядом:
– Какое неожиданно приятное знакомство!
Солнце, улыбаясь девушке, поднялся:
– Ван момент! Сюрпрайз фор ю. Окей?
– Окей! Окей! – закивала «студентка».
Когда Солнце отошел, «студентка» принялась суетливо прихорашиваться, а «студент» заинтригованно смотрел вслед Солнцу.
Почистив перышки, «студентка» вспомнила про спутника и, обернувшись к нему, протянула в истоме:
– Я балдею!
Солнце сбежал вниз по лестнице в общий зал.
Здесь жених и невеста в национальных костюмах танцевали традиционный грузинский танец. Невеста застенчиво хлопала ресницами, жених бравым гусем вышагивал вокруг нее, постепенно переходя на неистово-страстные па.
Гости, собравшиеся вокруг, подпевали, прихлопывали молодоженам.
За столом сидел седой грузинский дедушка, увешанный орденами.
Солнце подошел к нему.
– Поздравляю!
– Спасибо, дорогой, садись с нами, выпей, гостем будешь! – радушно пригласил дедушка. Он взял рог и глиняный кувшин с вином.
Солнце мягко остановил того:
– Подождите, пожалуйста, я вернусь через минуту, – пообещал он.
Официант показался из кухни с бутылкой вина на круглом подносе и сразу заметил исчезновение Солнца. Ловко балансируя с подносом, он бросился к столику:
– Где он?
– Иностранец? Сейчас придет. – доложил «студент».
– Какой иностранец?! – напрягся официант.
– Который с нами был! Известный зарубежный поэт! – с вызовом сказала «студентка».
– Чего-о?! Какой еще поэт зарубежный?! – опешил официант.
– Ну, как какой? – «Студентка» обернулась к вихрастому спутнику. – Как, он сказал, его?.. Боб…
– Боб Дилан, – сообщил «студент». – Знаете такого?
– Тьфу ты ё…! – в сердцах ругнулся официант. – Ушел все-таки! Вот чуяло же мое сердце!
И официант, не оставляя своего подноса, бросился по лестнице вниз.
– А чего теперь будет? – растерялась «студентка».
– Платить заставят, вот чего! – зло посмотрел на спутницу «студент». – Набалделась, дура?!
– А что я? А я-то чего? – принялась оправдываться «студентка», сразу превратившись в того, кем она и была – доверчивую глуповатую лимитчицу. – Не будем мы платить, ты только не ругайся! – И, для верности перегнувшись через перила, лимитчица крикнула официанту: – Имей в виду: мы за всяких волосатиков платить не собираемся! Развели тут! Простым трудящимся ни попить, ни поесть!
Официант, профессионально лавируя с подносом на вытянутой руке, пробирался между танцующими грузинами.
Кто-то пытался поцеловать его на ходу, кто-то обнимал, заставляя двигаться в танце.
– Да пустите! Мне нужно… У меня столик ушел… – отбивался от кавказского радушия официант.
Но тут, прямо под ногами у официанта, жених от избытка чувств пошел вприсядку. Не ожидавший этого официант отпрянул, и бутылка «Крымского», соскользнув с накренившегося подноса, упала на пол, разбившись вдребезги.
– Ну, все! – вконец разъярился официант.
И тут же перед ним возник дед с наполненным вином рогом:
– Э, дорогой, выпей, не сердись – посуда на счастье бьется!
Официант схватил рог и принялся жадно пить, не обращая внимания на капли, текущие на крахмальную рубашку и форменный пиджак.
У входа дорогу Солнцу преградил дюжий швейцар.
– Кузьмич, с четвертного сдача есть? – деловито поинтересовался Солнце.
