class="p1">Почему-то нигде не говорится о том, что судьбоносные дни, порой целиком меняющие ход развития цивилизаций, начинаются вполне обыденно. Мы с Райном встали и привычно надели доспехи. Немного перекусили, хотя от внутреннего беспокойства я едва смогла проглотить несколько кусков. Затем быстро проверили оружие и свернули шатер.
Обычные действия, вошедшие в привычку. Времени мы не теряли. После захода солнца небо еще сохраняло пурпурный оттенок. Когда с утренней зарей оно снова начнет розоветь, все в мире уже изменится.
Мы с Райном собирались молча. После вчерашнего я не знала, о чем говорить. Во всяком случае, так я себе это объясняла, хотя на самом деле не могла выразить бродившие мысли.
Чем ближе к цели, тем крупнее становился масштаб карты у меня на ладони. Звездочка теперь находилась в самом ее центре. Путь до того места был недалеким. Звездочку окружали скалы и горы. Стоило наклонить руку, как менялись и их очертания.
Шатер мы забирать не стали. Что бы ни случилось к утру, нам он уже не понадобится.
Мы поднялись в воздух. Быстро стемнело. Небо стало бархатно-темным, с серебристыми точками звезд. Лишь на западе громоздились облака, скрывавшие далекие очертания Сивринажа.
Наш полет длился несколько часов. Пустыню внизу постепенно сменяли каменистые холмы. Панорама Сивринажа приближалась, но по-прежнему скрывалась за облаками, сквозь которые пробивались лишь пятна света. Мне очень не нравилось, что облака могут затянуть все небо и уменьшить видимость.
– Смотри, – произнес Райн, подлетая ко мне.
Мы почти достигли цели. Он указал на север, где облака начинали рассеиваться.
Я не сдержала улыбки: глуповатой улыбки во весь рот.
Это было потрясающее зрелище. Вдали, загораживая звезды, колыхалось целое море крыльев: с перьями и без. Прищурившись, я различила летящих впереди Джесмин, Вейла, а также Кетуру, несшую Мише.
Не менее потрясающее зрелище ждало нас и внизу. Там, перебираясь через вершины холмов, передвигались пешие отряды. Их доспехи и вооружение оставляли желать лучшего, однако все шли с гордо поднятыми головами.
Люди.
У нас была армия. Пусть и скроенная наспех, но все же армия.
Я шумно вздохнула от облегчения. Звук был похож на сдавленный всхлип. Я не позволяла себе задумываться о том, во что выльются этот вечер и ночь. Вариантов было предостаточно. Но где-то на задворках сознания оставался страх. Ведь Симон мог уничтожить оставшуюся часть наших войск, не дав им соединиться с нами.
Надежда, охватившая меня при виде марширующих отрядов, несколько разогнала окружающую темноту.
Помахав соратникам (хотя они вряд ли это увидели), мы стали снижаться и опустились среди холмов.
Сверху эта местность представала обычной каменистой пустыней с пятнами теней и полосками лунного света. Но на поверхности нас ожидала совсем иная, более внушительная картина. Вокруг теснились зубчатые обломки скал. То, что сверху виделось особенностями рельефа, оказалось развалинами старых зданий: каменными балками и остовами колонн, торчащими из песка. Это было все, что уцелело от давно погибшей цивилизации.
Мне жгло кожу под ожерельем, кольцом и браслетом. Тыльную часть ладони с картой ощутимо покалывало. Едва приземлившись, я почувствовала острую боль и даже зашипела.
Райн с тревогой посмотрел на меня, но я покачала головой.
– Все в порядке, – заверила я его и стала всматриваться в карту на руке.
Мы находились так близко к цели, что изображение на карте менялось с каждым шагом.
Поглядывая то вокруг, то на карту, я осторожно пробиралась среди скал. Путь через развалины был невероятно извилистым. Мое нетерпение тоже с каждым шагом нарастало. Я уже не шла, а почти бежала, перепрыгивая через обломки.
Наступив на полузасыпанную каменную арку, я споткнулась и чуть не упала.
– Эй! – схватил меня за руку Райн. – Полегче. Что это было?
У меня саднила рука. Голова кружилась. Земля под ногами накренилась. Мне хотелось повернуться к нему и спросить: «Неужели ты ничего не чувствуешь?»
Я взглянула на руку.
От черных камней на кольце и браслете исходило жутковатое черное свечение, окруженное клочками теней и полосками лунного света. Но мои ощущения не были связаны с украшениями; они уходили глубже. Словно сама кровь взывала к…
К чему?
Я высвободила руку и двинулась дальше. Райн меня окликнул, но я не отозвалась.
Мои глаза были устремлены в одну точку. Я видела цель.
Дверь была частично засыпана песком и почти сливалась с окружающим пейзажем, прячась в тени опрокинувшихся колонн и каменных обломков. При иных обстоятельствах я, скорее всего, прошла бы мимо, не заметив того, что находилось буквально под ногами.
Но сейчас все мое существо тянуло меня к этому месту, хотя каждый шаг сопровождался болью, словно невидимая сила разрывала тело на куски, стремясь добраться к чему-то, скрытому под кожей.
– Здесь, – сказала я.
Райн остановился рядом без возражений, лишь дотронулся до камня и тут же отдернул руку.
– Айксовы титьки! – прошипел он, тряся рукой с волдырями ожогов на пальцах.
Я вынула из ножен меч, надрезала ладонь и потянулась к двери.
– Постой, – окликнул меня Райн.
Но я не теряла времени.
Прикоснувшись к камню, я вскрикнула и на мгновение окружающий мир перестал существовать.
Я – король ночерожденных, владеющий тем, чем не смеет владеть ни одно живое существо. Я думал, что обладание этим вызовет во мне ощущение могущества, однако, наоборот, почувствовал себя совсем ничтожным.
Она находится рядом, наклоняется ближе. Ее глаза молочно-белые. Сквозь тело струится магия ее богини. Когда она занимается этим, то кажется существом из иного мира: настолько прекрасным, что это меня пугает.
Она касается двери…
Я убрала ладонь.
Открыв глаза, я увидела, что каменная дверь исчезла. На ее месте был вход в туннель, наполненный тьмой. Кожа покрылась пупырышками, отзываясь на магию, скрывавшуюся в туннеле.
– У меня все тело вопит, требуя не пускать тебя туда, – признался Райн.
Мое тело, наоборот, манило внутрь.
– Это там, – сказала я.
До этого я сомневалась в существовании крови убитого бога, найти которую так жаждал Септимус. Возможно, мои родители спрятали в пещере совсем не кровь. Однако сейчас я знала: там могло находиться только то, что имело отношение к богам. Каждый, способный это почувствовать, не вздумал бы возражать.
То, что находилось там, не принадлежало нашему миру.
Райн потянулся к входу в туннель, но я шлепнула его по руке.
– Не будь дураком. Тебе нельзя туда заходить.
Он поморщился, покосился на обожженные пальцы и нехотя согласился, хотя это ему очень не нравилось. Но правда есть правда.
– И что теперь? Пойдешь одна?
– Мы всегда знали, что такое может случиться.
Казалось, я смотрю не в темноту туннеля, а в бездну. Сердце
