элиты. Была намечена комплексная система общественных преобразований, одним из этапов которой являлся государственный переворот в России…
— Невероятно, — похоже на параноидальный бред, — поставила диагноз я. — Таких пациентов у Дроздова полным полно.
— Конечно, все так и есть. Клиническая картина шизофрении. Но ведь и Гитлер и Сталин из той же компании. А эта парочка обладала колоссальными возможностями. Да к тому же любила поиграть. Да, да — затеять развлечение вроде римских боев гладиаторов. И развлекалась так довольно успешно американские сенаторы, главы «банановых республик», ведущие политические лидеры мира, журналисты, актеры, мафиози — все попадались в их сети… Смешно, но обломали зубы властелины мира на нас с Сергеем.
— Понимаешь, Славка, — затараторила Ася. — Ртищевы являлись подсадкой — агентами этих психов. Они должны были стравить Баташова с Тайцевым и для этого уничтожали всех нас. Ну, тех, кто был, якобы, опасен Аркадию после провала «стамбульского дела». Причем, Сергей получал все данные о вине Аркадия, и наоборот. Но мальчики вовремя обо всем догадались и… И заключили мировую.
Я с трудом напрягла извилины, стараясь понять, что скрывается за аккуратными купюрами в рассказе Ассоль. И, наконец, задала вопрос:
— А когда вы поняли, что вами манипулируют?
— Вот это самое сложное во всем этом деле, — поморщился Сергей, решительно отодвинув ополовиненную бутылку. — Я все время чувствовал, что подыгрываю кому-то в какой-то дурной игре, но не мог засечь фактов. Словно тень неизвестного, бесшумно скрывающаяся за твоей спиной… Когда в Альпах погибла Ира, я был уверен, что это на совести Аркадия. Он ловко подсунул девочку любвеобильному Толику и обставил её смерть так, чтобы свалить вину на меня. В комнате Иры был найден мой платок и серьга Славы… А затем погиб Игорь. Мой помощник Геннадий, знакомый вам обеим, дорогие дамы, обнаружил на месте преступления свидетельства причастности к взрыву людей Тайцева. А занимавшиеся охраной Игоря Ртищевы убедили Аркадия, что виновен в гибели Игоря именно я. Ну, здесь все стало почти ясно. Старинный принцип — «двое дерутся — третьему пожива». А третьими оказывались, как ни крути, Ртищевы. Требовались лишь доказательства, а их не было.
Хорошенько покопавшись в прошлом «супругов», нам удалось выудить крупицы правды. Лара и не скрывала, что занималась бодибилдингом. Это дало отправную точку и вывело меня на других людей, — Сергей резко замолчал и с опаской глянул на меня. — Короче говоря, я понял, что Ира стала жертвой очаровательной лыжницы, а следовательно, смерть Игоря — на счету Ртищевых… Было много побочных факторов личного характера, мешавших мне вести дознание… Но Геннадия в Дакар послал я. Он «украл» у Аси телефон-убийцу и обеспечил поступление к Ртищевым информации о взрыве вертолета и гибели госпожи Колчановой. К тому времени я уже знал, кто скрывается за четой лже-детективов, — Сергей налил себе водки, а нам вина. — Я хочу помянуть добрым словом Анатолия Петровича, пугливого влюбчивого толстяка, ставшего героем. Я бы сказал, героем мировой истории. Хотя об этом мало кому дано знать.
— Толя погиб? А ведь я его открыто недолюбливала, — виновато призналась я. — Он казался мне не очень надежным.
— Этим хозяевам мира с подачи лже-Ртищевых казалось то же самое. Они попытались перекупить Толю, но он остался верен своим принципам и — шефу… За что и поплатился жизнью. Светлая ему память… — Сказал Сергей и мы выпили.
— Толя совершил поступок, который карался более, чем смертью — он информировал нас о заговоре хозяев мира. Ему какое-то время удавалось играть роль «двойника». Однако, наверно, недостаточно хорошо… После визита в Крым на сборище заговорщиков Анатолий исчез. Я был уверен, что он погиб. И только в ту памятную ночь, когда мы, наконец, заключили мировую с Аркадием, оказалось, что Анатолию удалось выжить и в одиночку осуществить операцию мщения… У меня был отважный и преданный друг.
— А нам все талдычили о скромной роли личности в истории. Мол, если исторические формации не созрели для преобразований, то и личность, будь она хоть семи пядей во лбу, бессильна изменить что-либо, — вставила Ася. Выходит, плешивый, безобидный на вид толстячок сделал то, что могло уничтожить целые армии и государства — предотвратил мировую бойню! Это обнадеживает, — Аська вздернула подбородок. — Ведь я тоже оказалась «личностью», как это ни смешно. Я все-таки нарушила запрет Лары и позвонила в Москву Аркадию. Ну, просто потому, что до смерти хотела услышать его голос. И что ты думаешь, Слава? Мой дорогой А. Р. Т. как раз в этот момент оплакивал мою гибель, о которой сообщила Лара. И ещё она дала понять, что все это устроил Серега!
— Я не оплакивал, — прервал её Аркадий. — Положив в карман «беретту», я собирался покинуть дом… Наверно, я тоже слегка свихнулся — я чувствовал, что должен совершить только одно — покарать убийцу… Услышав голос Ассоль, я ничего не мог понять. Оглушенный радостью, я двинулся в Молчановку, чтобы начистоту поговорить с Сергеем.
— И вместо того, чтобы впиться друг другу в глотку, мы съели с Аркашей по куску жареной баранины, выпили бутылку водки, закусывая старинными консервами баклажанной икры… Она валялась в шкафу со времен «застоя», было бы смешно, если бы мы с тобой, старик, тогда отравились…
— Вы что? Весь холодильник был забит овощами! — спохватилась я. И тут же вспомнила увиденную мной в открытом окне картину — Аркадия и Сергея, мирно закусывающих на кухне. И тут же всплыло остальное, спрятанное в тайниках моей памяти — запертый в подвале Сергей, ванна с алым телом мертвого Юла.
Я судорожно хватала воздух открытым ртом, но тиски, сжавшие грудь, не отпускали. В глазах потемнело, зубы звякнули о край бокала с холодной водой, поднесенного Сергеем… Я послушно сделала несколько глотков и положила под язык крошечный желатиновый шарик.
— Нормально. Немного закружилась голова… — наконец сказала я, чувствуя, как проясняются мысли и теплеют помертвевшие губы. Сергей, стоя на коленях у кресла, старался согреть мои пальцы. — Порядок! — Я выдернула руки и, беспечно улыбнувшись, придвинулась к столу. — Только, умоляю, не гоните меня спать — так хочется посидеть здесь, со всеми вместе!
Перспектива оказаться одной в каюте пугала меня.
Друзья переглянулись.
— А знаешь, что особенно забавно? — спасла положение Ася, непринужденно продолжая беседу. — Прилетаю я в Москву — ничего не знаю, ну, вообще ничегошеньки! А в Шереметьево меня встречает А. Р. Т. и прямо в автомобиле преподносит мне это колечко, мол, ты меня за муки полюбила, а я тебя — за состраданье к ним. Так я, наконец, стала невестой. Обручение в «мерседесе».
— А вам не кажется, друзья, что
