Бояджиева Мила
РОЗОВАЯ МЕЧТА
Глава 1
Моя подруга Ассоль выглядит потрясающе. «На „зеленый лимон“», как утверждает она сама, имея ввиду миллион баксов! Великолепная, несокрушимая уверенность! Если рост 162 см и с утра до ночи приходится скакать на десятисантиметровых шпильках, если талия не сужается к бедрам, а как бы даже наоборот, то, вроде, имеется повод закомплексовать. Большинству представительниц прекрасного пола, только не ей. Сола, она же Асса, Ольга или просто — Аська, — без ума от «себя — любимой», и все окружающие, естественно, от неё тоже. Клинический случай самогипноза, переходящего в массовое помешательство.
Как известно ещё со времен К. С. Станиславского — «короля играет свита», то есть, ежели определенная группа людей падает ниц перед неким субъектом, то его следует считать главным, а чем неистовей поклонение подданных, тем выше власть главной. Ассоль никогда не появляется без соответствующего эскорта, основную доблесть которого составляет отвисшая от восхищения челюсть. Не стоит, однако, заблуждаться относительно щедрости Верховной жрицы — её свита содержится, в основном, на чистом энтузиазме бескорыстные, часто безмолвные, а иногда и безмозглые служители «культа красоты и Эроса», который Ассоль не без успеха представляет вот уже 36 лет. За эти годы «мальчик-паж», изображаемый Аськой со всем доступным чувством стиля (соответствующая прическа, брючки-клеш, походка задиристого пацана) превратился в «девочку-Дюймовочку» — соблазнительную малышку где-то на грани выпускницы, аспирантки и свеженькой м.н.с. — максимум двадцати шести лет. И ни шагу дальше! Да, черт возьми, она тысячу раз права!
Я вижу её в голубеньких вытертых шортах («Super Levis», цена 56$) и такого же цвета и той же фирмы очень вылинявшей, очень простенькой шелковой маечке (цена 18$) у поручней третьей палубы суперлайнера «Зодиак». Крепенькие бронзово-полированные ноги легко используют подпорку прозрачного штопора, выполняющего обязанности каблука при толщенной деревянной «платформе». Рука в тяжелых браслетах островного племени Лу-Кук (приобретены на Карибах) подхватывает белокурые локоны, взлохмаченные средиземноморским ветерком, темные очки модели «Элвис» скрывают ту часть лица, за которую принято опасаться женщине, перешагнувшей за 28. И даже с десятиметровой дистанции я представляю, как щурятся её голубые, чуть раскосые шальные глаза и капризно морщится чрезвычайно моложавый, в меру вздернутый нос. О, эти льняные локоны, незабудковые очи, этот милый, наивный носик! Сколько вдохновенных и опрометчивых деяний совершено в вашу честь, сколько бессонных ночей, пьяных слез, разбитых сердец на вашем счету!.. И какая же прорва тяги плотским радостям скрывает ваш «загадочный магнетизм»!
Завидую? Наверно… Само собой разумеется! Поэтому и начала с Солы. И ещё для того, чтобы сразу вписать две мужские фигуры, составляющие постоянный «фон» Дюймовочки. Но прежде всего стоит упомянуть «раму», позволяющую составить правильное представление о ценности заключенного в неё «полотна».
Получив в турагентстве Fantasy cruises проспект, изображающий четырехпалубного красавца, с подробным описанием всех его достоинств, я прежде всего разглядела около десятка баров, дюжину клубов, казино, пять ресторанов и великое разнообразие площадок для водноспортивного отдыха.
На макете палубы морского гиганта напоминали мне подносы с вожделенным ассортиментом прогулочных удовольствий. Везде пестрели клумбы ярких зонтиков и стайки разнокалиберных столов, искрилась неправдоподобно голубая вода в затейливых бассейнах и располагалось несметное число мест для кайфа под солнцем или в благодатной тени. Стоя, сидя, лежа в водяной либо воздушной стихии, здесь следовало исполнять лишь одну, хорошо оплаченную обязанность — предаваться блаженству безделья. Жевать, зевать, млеть, дремать, иногда подзывая щелчком загорелых пальцев улыбчивого стюарда и протягивать руку (всю в алмазных капельках брызг) к запотевшему бокалу с прохладительным напитком.
Один из таких бокалов с торчащей из него соломинкой подрагивал в руке Игоря, склонившего к левому плечу Аськи кудрявую кавказскую голову и, видимо, нашептывавшего очередной анекдот. Справа от Дюймовочки, пуская дым по ветру и подставляя солнцу розовое с лупящимся носом лицо, курил свои последние сигареты Юра. Он решил после круиза завязать с «допингами», что придавало комичному облику отличника-толстяка некий прощальный трагизм.
Наибольший, пожалуй, интерес в элементах описаний «рамы» представляло пространство, разделяющее меня — возлежащую в шезлонге возле массивного куста густо цветущего олеандра и красующуюся у кормовых поручней троицу. А именно — возвышение с тремя круглыми углублениями, в которых кипела и бурлила пузырчато-газированная вода. Три сапфировых глаза в оправе розовато-черного мрамора, имитирующего роспись римских терм. А везде — по шею в воде, на золотых поручнях, спускающихся в «буруны», на мраморных плитах, в сетчатых креслах и просто так — на огромных полотенцах находились в состоянии крайнего удовольствия загорелые и очень сильно загорелые тела обоего пола.
Гидромассажные ванны, входящие в комплекс «солнечная сауна», никогда не пустовали. Тем более, что здесь же имелся тренажерный зал с распахивающейся на палубу стеклянной стеной. Цикл утренней до завтрашней или дневной дообеденной релаксации складывался из серии процедур, ведущей от качающих мышц железок к запотевшему бокалу на столике в тени трепещущего апельсинового (на этой палубе) тента. К моменту встречи с поощрительным призом в виде предпочитаемого напитка облегченное потерей лишних жиров, разморенное в сухом жару, оглаженное массирующими прохладными струями, умащенное загарными маслами и слегка прикрытое необременительными тканями тело находилось как бы уже на подступах к райским вратам. Которые вскоре и распахивались в виде ресторанного зала, манящего совершенно не диетическими запахами…
Итак, вокруг — до всех видимых горизонтов — синева. Воздух легкий, сквозящий, солоноватый на вкус, насыщенный морем и солнцем с летучими волнами дорогих парфюмерных ароматов. От Аськи веет резким букетом новых духов Ги Ларош, ни о чем, конечно, не говорящем эскортирующим её мужчинам. Возможно, Игорек и сможет назвать порядок капвложений, придающих блеск Аськиному очарованию, но вычислить духи… — сомневаюсь. Этот отменный «качек» из породы «новых русских» по фамилии Рустамов и по отчеству Рустам (как он сам представлялся, перефразируя Михалкова), к тридцати годам основательно преуспел не только в деловом и финансовом смысле. Он сделал решительный рывок из барышно-мафиозных низов «новых» к их элитарной верхушке. Не смею утверждать наверняка, поскольку знакома с Игорьком всего неделю, но могу предположить, что его английский так же свеж, как и общегуманитарные познания, старательно почерпнутые из светских журналов. Профессиональному глазу заметно также, что господин Рустамов лишь недавно недюжинным усилием воли сбросил с себя золотые цепи, браслеты и перстни, составлявшие отличительный ранговый знак в его бывших кругах, как в армии ромбики на офицерских погонах. Иногда его смуглая рука все ещё машинально касалась могучей шеи или запястья, где кроме вполне скромного Роллекса ничего
