– Видать, – прошептал младший старшему, – старик выжил из ума. Они же сущие демоны в сандалиях. – Братья презрительно посмотрели на темнокожих путников. – Кожа черна, носы как крюки, а в глазах – в глазах огонь самого Люцифера!
Карл осуждающе скрестил на груди руки.
Вил согласно кивнул.
– Ja. Их надобно согнать со Святой Земли. Наши воины правильно делают, что истребляют их.
Петер раздраженно проворчал, но пресек дальнейшие прения. Некоторые битвы лучше откладывать на потом.
– Вперед, парни, за мной.
Священник повел подопечных по оживленной пристани Павии. Они протиснулись сквозь толпу возле лавки красильщика и серебряных дел мастера, чуть не опрокинули столы с пряностями и стойку с винными бочонками и добрались-таки до мастерских свечника и парусника. Петер остановился и внимательно осмотрелся: все было в точности, как описал управляющий. Он повел мальчиков вперед.
Втроем они подошли к скромному одноэтажному заведению. Перед входом стоял приземистый столик, за которым торговались и спорили несколько мужчин. Старик обратился ко всем сразу:
– Gentiluomo, scusi.
Торговцы замолчали и удивленно взглянули на оборванного старика с однозубой улыбкой. Горбоносый мужчина досадливо бросил перо на стол и поднялся на ноги. Непрошенный посетитель был некстати, и торговец проскулил:
– Чего угодно?
– Мы ищем Константино, торговца шерстью. Нас послал его управляющий в Стреза, что у Lago Maggiore.
Из-за стола поднялся кучерявый толстобрюхий мужчина.
– Я – Константино. Чего тебе, нищий? – прорычал он.
– Я принес вам добрые вести, gentile signore. У причала вас дожидаются две лодки с вашим товаром.
– Две лодки?
– Верно. По просьбе вашего управляющего мы доставили сюда две лодки и поклажу тонкой шерсти. Кажется, он ожидает, что вы отправите ему лодки обратно с собственным товаром.
Константино недоверчиво уставился на Петера. Обычно о прибытии товара он узнавал от сквернословов-гребцов, а не с уст красноречивого монаха и двух мальчишек.
– И кто же доставил мои лодки?
– О, si, справедливый вопрос, говорящий о вашей бдительности и торговой сметливости. Синьор, вы как раз видите перед собой троих из команды, остальные стерегут ваш драгоценный груз.
– Управляющий доверил вам мои лодки? Да он, верно, спятил! – торговец оттолкнул Петера и поспешил к пристани. Троица засеменила за ним. Человек вовсю разошелся и извергал проклятье за проклятьем, потом вдруг обернулся и широко расставил ноги на прочной дощатой пристани. – Что происходит, черт возьми? – Он хлопнул кулаком по раскрытой ладони. – Безмозглый, тупоумный, бо…
Петер учтиво перебил его.
– Мой господин, прошу вас, пожалейте слух невинных детей… bambini.
Торговец возбужденно фыркнул.
– Я не могу поверить, что управляющий доверил баржи каким-то оборванцам. Он получит выговор за свою опрометчивость. Вы могли потопить их, потерять, вас могли обокрасть, лодки могли перевернуться, и груз лежал бы сейчас на дне реки. А-а-а! – злобно прорычал он. – У меня в голове не укладывается, как он мог так поступить!
Вил не понимал слов купца, но его тон безошибочно подсказывал их смысл.
– Пусть попридержит язык и скажет спасибо, – пробормотал он.
– Чего? Что ты мямлишь, щенок? – заорал Константино.
Петер поклонился.
– Юноша полагает, что вы должны возрадоваться тому, что груз доставлен в целости и сохранности, мой господин, и поблагодарить нас.
– Дерзкое отродье еще смеет стыдить меня?
– Синьор, юноша устал после долгого пути и расстроен вашей неблагосклонностью. А ведь именно он благополучно привез вам ваше добро, причем в такую даль. И заметьте, друг мой, не потерял ни одного мотка шерсти.
– Скажи, что мы ждем плату за услугу, – добавил Вильгельм.
– А?
Петер промолчал. Он хотел завоевать расположение человека иным путем, а нахальный тон мальчика никак не способствовал этому.
– Давай, Петер, скажи ему.
Старик боязливо улыбнулся Константино и крепко вцепился Вилу под руку.
– Но разве нам обещали плату? – прошептал он.
– О чем вы толкуете? – гаркнул Константино. – У меня нет времени для тайн, а этот щенок довольно проявил неуважения. Может я и не понимаю его слов, но в том, что он дерзит, я не сомневаюсь.
С этими словами купец тяжело хлестнул Вила по голове.
– Я не потерплю непочтительности от подобных!
Петер охнул от неожиданности и покраснел от гнева. Одной рукой он придержал Вила, а другой уткнул посох прямиком человеку в грудь. Он говорил сдержанно и неторопливо.
– Ваше поведение возмутительно. Юноша только напомнил мне о плате, которую нам должны выплатить. Мы вправе просить о вознаграждении, так что доставайте кошелек, и мы пойдем каждый своей дорогой.
Миролюбивого священника как не бывало: перед торговцем стоял грозный противник.
Константино оттолкнул посох.
– Плата? Я ничего тебе не заплачу! Мы не договаривались о плате.
– Понятно. Значит, вы притязаете на доброе имя, достойное уважения? – возвысил голос Петер. – Ха! Ваш управляющий обещал нам вознаграждение вашим же именем. Он хвастал, что вы достойного и благочестивого рода. Он благоразумно не заплатил нам, дабы иметь поручительство в нашей доброй совести. I о теперь, сир, я ожидаю, что вы оправдаете свое доброе имя.
Константино мельком взглянул на собирающуюся вокруг толпу. Ему вдруг стало не по себе.
– Si, никто не смеет обвинить мою семью в нечестии. Все согласятся, что я – достойного рода.
– Мой благочестивый, достойнейший друг. Разве какой дурак согласится доставить груз без платы?
Константино переминался с ноги на ногу. Безусловно, никто не станет оказывать подобную услугу без платы. Видать священник прав: управляющий рассудительно не заплатил гребцам ранее срока доставки товара.
– А как мне узнать, каковой была условленная плата?
Петер вспомнил о письме в кармане и засунул его глубже. Он колебался. Неуверенно взглянув на Вила, Петер промолвил:
– Вам придется… довериться слову священника, мой сын. Нам обещали скромное вознаграждение в один шиллинг.
Торговец облегченно вздохнул. Шиллинг это не так уж и много, а, заплатив его, он сохранит о себе добрую молву: скудная цена за бесценное сокровище.
– Священник, говоришь? Говоришь и одеваешься ты и впрямь, как священник, и я не стану тебя судить, – улыбнулся он и возвысил голос, дабы все услышали: – Конечно, я заплачу за работу! Пусть все знают, что Константино – честный христианин. Держи, падре.
