опыта министра-еврея Кремье и не дала туземным евреям (кроме единичных лиц) прав французского гражданства. Этим она избавила евреев от зависти и мести мусульман, которые также не получили прав, но вместе с тем обрекла на первобытное состояние вне гражданского общества 50-тысячное население. Евреям оставляли их старую общинную и даже судебную автономию, которая стала бы прогрессивным национальным началом в сочетании с гражданской свободой, но без нее оставалась только силою консервативною, неподвижною. Часть еврейской молодежи Туниса, получившая образование в местных французско-еврейских школах «Альянса», тяготилась этим положением и обращала свои взоры к Парижу.
Однако положение евреев Алжира и Туниса могло считаться завидным в сравнении с положением их братьев в третьем берберийском государстве — Марокко, которое пользовалось еще самостоятельностью под управлением деспотов-султанов, но уже готовилось стать добычею Испании и Франции. По мере роста иностранного влияния в Марокко туземные евреи (их числилось тогда свыше 100 000), преследуемые во внутренних городах (том И, § 54), все более перемещались в приморские города, особенно в Танжер, чтобы быть ближе к иностранным миссиям. Передовые слои еврейского общества, говорившие по-французски купцы, учителя и ученики школ «Альянса» пролагали путь европейской цивилизации и, в частности, французскому влиянию в этом темном углу Африки. Иноземные симпатии евреев возбуждали против них особенное озлобление мавров в начале XX века, когда близился конец политической независимости Марокко и страну тянули в «сферу своего влияния» различные европейские государства. Во время вооруженного вмешательства Франции в междоусобную войну двух султанов-соперников Абдул-Азиса и Мулей-Гафида (1907) сторонники последнего разгромили евреев в Касабланке и других городах, многих убили и увели в плен. Дорого обошлось евреям утверждение французской власти в Марокко. Злоба против иноземцев вылилась в трехдневный погром, устроенный маврами в еврейском квартале города Феца в апреле 1912 года. В следующем году Франция и Испания поделили между собою свои «сферы влияния» в Марокко; часть побережья с Тетуаном в центре оказалась под протекторатом Испании. В феврале 1914 г. испанский король Альфонс принял в Мадриде депутацию от танжерских евреев, уверял ее в своих симпатиях к евреям и обещал оказывать им покровительство. Так, спустя 422 года после изгнания евреев из Испании, испанский король принял потомков изгнанных в качестве их покровителя и защитника. Готовился акт примирения между двумя исторически разлученными нациями, и возрождение еврейства в Испании могло бы совершиться через марокканских сефардов, которые еще раньше начали селиться в разных местах королевства, — но тут началась мировая война, спутавшая все международные отношения.
Незадолго до этого Италия заняла другую область на северном побережье Африки: Триполитанию, принадлежавшую Турции. Имея там свои торговые интересы и значительные группы своих подданных, Италия одновременно послала ультиматум в Константинополь и военный флот в Триполи. Осенью 1911 года страна была занята итальянцами, а в следующем году был уже заключен договор с Турцией, по которому к Италии отошли Триполитания и прилегающая к ней Киренаика, древняя обитель евреев. Обе провинции соединились под названием Ливия (древняя Lybia.) Еще два десятка тысяч евреев темной Африки перешли под управление цивилизованной страны. Они имели свои небольшие общины в главном городе, Триполи, в Бенгази и других местах, и новая власть признала их прежнюю автономию, включая и право иметь свой суд, как это сделала Франция в Тунисе.
Таким образом в начале XX века вся Северная Африка очутилась под управлением или протекторатом европейских государств. Египет уже давно, с 1882 года, стоял под протекторатом Англии. В 1907 г. в нем находилось небольшое еврейское население: две общины в Каире и Александрии, по десяти тысяч человек в каждой, и мелкие группы в других местах, но этой колонии предстояла большая будущность: мировой порт Александрии, Суэцкий канал и близость обновленной Палестины должны были вернуть древнему еврейскому центру в Египте его былое значение.
Проникновение итальянцев в Абиссинию и упрочение их в области Эритреи пробудили в западном еврействе интерес к судьбе фалашей — затерянных еврейских обитателей древней Эфиопии, исповедующих библейскую религию в смеси со своими особыми преданиями. Обнаружилось, что число фалашей с каждым годом убывает, так как европейские миссионеры многих обращают в христианство. Об этом рассказал путешественник-ориенталист Файтлович, уроженец русской Польши, изучивший восточные языки в Париже. По поручению барона Эдмонда Ротшильда, Файтлович ездил в Абиссинию в 1904 г. и присмотрелся к быту фалашей, число которых он определил в 50 000. Еврейские общественные деятели Европы решили не допустить исчезновения фалашей, сохранивших иудейскую веру, может быть, с древнейших времен. Для этой цели был учрежден комитет «Pro Falachas» во Флоренции, под руководством местного раввина Марголиота. В 1913 г. комитет поручил Файтловичу устроить в итальянской колонии Эритрее семинарию для подготовки молодых фалашей к учительской деятельности в школах, которые будут устраиваться для их соплеменников в Абиссинии.
Новое вторжение Европы в Азию, как результат той же колониальной политики, разбудило давно заснувшую еврейскую диаспору и в этой части света. Палестина была разбужена и частию обновлена усилиями еврейских пионеров; в других провинциях Азиатской Турции — Сирии, Малой Азии, Месопотамии — миссию культурного обновления исполняла европейская дипломатия, преследовавшая свои личные выгоды. Щупальца огромного европейского паука — Багдадской железной дороги, строившейся при взаимном соперничестве Германии и Англии, протягивались уже в это царство угасшей культуры, к развалинам былого Багдадского Халифата, который имел столь недостойного преемника в лице Оттоманской империи. Казалось близким время, когда большие, но мертвые еврейские общины Багдада (52 000), Смирны (18 000), Алеппо (15 000), Дамаска (10 000) вспомнят о своей кипучей юности, об автономном вавилонском центре, об экзилархах и гаонах, и захотят вернуть былую жизнь. В более отдаленном аравийском Йемене, родине ислама, гонимые мусульманскими фанатиками евреи не захотели дольше терпеть и массами переселялись в страну возрождения — Палестину; «теманим» сделались там батраками в еврейских колониях и чернорабочими в городах, но чувствовали себя счастливыми на родной земле и заражались энтузиазмом национального обновления.
Политическое соперничество между Англией и Россией за сферу влияния в Персии привлекло внимание к судьбе евреев в этой стране (их насчитывалось там около 50 000), где они по-прежнему находились в положении изолированных париев. Даже либеральная конституция, вырванная у шаха в 1906 г. и содержавшая обычный пункт о равенстве граждан, не улучшила положения узников еврейских кварталов в Тегеране и других городах Персии. Россия не хотела заступиться за евреев, Англия при всем желании не могла это сделать, ибо ей было невыгодно ссориться с персидским правительством, у которого она домогалась преимуществ перед Россией. Зато в сфере своего бесспорного влияния, в Афганистане (18 000 евреев в
