Помахав ему, сирота убежал. Эремул смотрел ему вслед, а вокруг продолжались поношения. Опустив взгляд на яблоко, он нахмурился, а затем положил его в карман.
Стиснув зубы от боли в раненой руке, он покатил кресло вслед удалявшимся бессмертным.
– Обождите меня! – крикнул он.
Эремул сидел возле поручней правого борта «Возмездия», неподалеку от высоченного генерала Савериана, и смотрел, как вдали исчезает Сонливия. Генерал повернулся к нему, скрестив руки на груди, и пригвоздил Полумага презрительным взглядом.
– Я знал, что ты вернешься, – сказал он. – Спасти себя любой ценой – императив твоей расы. Вы ничего не знаете о единстве. О жертве ради большего блага.
Полумаг помолчал минуту.
– А где принц Обрахим? На борту этого корабля вас и двадцати не наберется. Возможно, фехды не так уж едины, как ты утверждаешь.
Савериан прищурился.
– Ты считаешь себя умным, получеловек. Возможно, Айзек был очарован твоим остроумием. Мне хочется вырезать тебе язык.
– Верно – Полумаг, – поправил его Эремул. – И опять вырезать? А я‑то думал, что, прожив пять тысяч лет, ты в состоянии угрожать безногому калеке более изобретательно.
Взгляд, который бросил на него Савериан, должен был остудить кровь и оказать слабительное воздействие на внутренности, но страха для Полумага больше не существовало. Моника что-то в нем сломала.
– Проявишь неуважение еще раз – утонешь в этих водах, – произнес Савериан. – Обещаю.
Они помолчали. На полпути в Телассу корабль бросил якорь, и Древние принялись осматривать огромную пушку, которая занимала основную часть палубы «Возмездия». Она начала медленно двигаться, механизмы, обеспечивавшее ее смещение, управлялись, по-видимому, снизу.
– Сонливия будет уничтожена, – сказал Савериан. – Разрушитель Миров на борту вдвое мощнее того, что мы применили над холмами Демонического Огня. Болезнь, которая последует за взрывом, медленно убьет население Телассы. Они будут страдать, прежде чем умрут. Страдать так, как не страдал до них никто.
Эремул не сводил взгляда с огромной пушки, уставившейся в небо. Через считаные минуты она обрушит Расплату на Благоприятный край.
«У меня нет магии. Нет союзников. Я даже не могу ходить. У меня ничего нет. Ничего, кроме моей ярости».
– Я хочу кое-что спросить, – неожиданно произнес он. – О суждении Айзека. Ты сказал, что он был неправ. В чем?
Покрытое шрамами лицо Савериана исказилось.
– Он полагал, что увидел в тебе нечто, доказывающее, что вашу расу можно исправить. Но наоборот, это он позволил развратить себя.
– Ты убил его.
– Я сделал то, что было необходимо, чтобы защитить свой народ. Как делал всегда. Даже сейчас я приношу себя в жертву ради него. Разрушитель Миров на борту должен был обеспечивать нашу безопасность. Вместо этого я применю его против Благоприятного края, чтобы человечество никогда больше не смогло поплыть на запад и угрожать нашим родным местам. Мой меч завоюет земли к югу. Со временем этот континент станет моим.
«Так говорил каждый тиран. Поэтому твой брат отказался от тебя? Ты зачарован собственной легендой, Савериан. Слеп к собственной спеси».
Полумаг неотрывно смотрел на море. В лучах послеполуденного солнца оно выглядело прекрасным.
Мирным.
Он сделал глубокий вдох.
– Тут дело не в самопожертвовании, – проговорил он, – а в мести. Твой народ отказался от тебя. Завоевание Телассы оказалось тебе не по зубам. А теперь ты стремишься потешить эго, убив бессчетные тысячи людей.
Эремул собрал всю горечь, весь гнев, которые жили в нем так много лет, и выплеснул их в лицо легендарному Исчезнувшему.
– Ты хреново чудовище, генерал. Наихудшее из чудовищ. Лицемер.
Савериан оказался над ним в мгновение ока, его рука сжала горло Эремула, голос кипел, как расплавленное железо.
– Дерзкий пес! – прогремел он. – Ты смеешь судить меня? Ты бросил своих людей на смерть! Ты трусливый, хныкающий червяк! Не думай, что сейчас тебя спасет твоя магия. Вода, которую ты пил, была насыщена измельченным абиссумом.
Командующий Исчезнувших поднял с палубы Полумага вместе с его креслом и держал его за поручнями над водой.
– Ты – никто, – рычал Савериан. – Ни один человек никогда не любил тебя. Ни один не будет помнить о тебе. Твоя жизнь, полная боли, – словно пронесшийся мимо ветерок. Почти незаметный. Несущественный. Но я… Я прозвучу в вечности.
Савериан отпустил его.
Эремул упал, сильно ударившись о воду. Она оказалась холоднее, чем он представлял. Инстинктивно он стал молотить по воде руками, но воздух в одеяниях поддерживал его на плаву, и он усилием воли заставил себя успокоиться. Его кресло упало рядом, одно из колес отвалилось. Неважно. Оно ему больше не понадобится. Никогда.
Он успел достать из-под кресла, которое начало тонуть, коробку. Ему удалось открыть ее и извлечь тонкий кусок дерева. Он направил его на корпус «Возмездия».
Хотя Эремул не мог воспользоваться собственной магией, палочка волшебство хранила. Из ее кончика вырвался раскаленный добела поток энергии. Не такой горячий, как луч из скипетра Обрахима, который каким-то образом пронзил магический барьер Белой Госпожи, но достаточной температуры. Достаточной, чтобы пробить сталь.
Он не выпускал палочку из руки. Даже когда поток ее магии зафырчал и иссяк, оставив в борту корабля, возвышавшегося над ним, дыру, в которую уже хлынула вода. Даже когда воздух в конце концов ушел из его одеяний и он начал тонуть. В тот момент он запаниковал. Он вспомнил, как задумывался о том, каково это – тонуть.
Ему показалось, что на борту «Возмездия» началась беготня, а когда его голова скрылась под водой, он услышал приглушенный гул выстрела. Затем гул раздался снова – по нему стреляли ручные пушки фехдов.
«А может, все они промахнутся, – со странным спокойствием подумал он, опускаясь в воде все глубже. – Я только половина человека. Непросто попасть в половину…»
Осень
Невыясненные вопросы
Саша торопливо шла по развалинам Святилища, лежавшим под Телассой, и в ее животе червем извивался нараставший страх. Деркин ковылял следом. Вдвоем они пробирались по остову мертвого города, не думая об угрозе обрушения зданий и безобразных Заброшенных, которые по-прежнему обитали в руинах.
Прошло три месяца после поражения Савериана в гавани Телассы, а Саша все еще не могла полностью принять свое место в мире. Титул, который пожаловал ей народ Города Башен.
Седая Сестра. Глава Совета. Защитница и правительница самого могущественного города на севере.
