Лазарев, Корнилов, Истомин, Нахимов – имена, известные нам со школьной скамьи. Можно смело сказать, что нижний, Николаевский храм Владимирского собора – со времен Крымской войны не что иное, как фундамент Черноморского флота и военно-морской славы России. Адмиралы, упокоившиеся в соборе, были не только исследователями и флотоводцами, но и организаторами обороны южных рубежей России.
В Севастополе куда не посмотри – везде взгляд отыщет приметы славной истории. Хотя, конечно, большинство людей, гуляющих по Корниловской набережной, едва ли задумываются о том, что эта живописно устроенная полоска земли так важна в нашей истории.
Адмирал Михаил Лазарев, первооткрыватель Антарктиды, создатель Черноморского флота (известно, что он построил 40 парусных и заказал для флота 34 паровых корабля), в течение 16 лет командовал флотом, на котором воспитал целую плеяду выдающихся флотских командиров. Это он, проведя через огонь славного для России Наваринского сражения (1827) молодых флотских офицеров Нахимова, Корнилова и Истомина, сделал из них адмиралов. Судьбе было суждено, чтобы ученики легли в землю подле учителя.
Огромный черного мрамора крест с именами адмиралов лежит в нижнем храме. На нем имена адмиралов. Но так было не всегда. Вообще, у усыпальницы адмиралов столь же непростая судьба, как и у героев, в ней похороненных.
Изначально планировалось, что Свято-Владимирский храм будет установлен не в Севастополе, а в трех верстах от него, в Херсонесе. В память о крещении здесь киевского князя Владимира. Воспротивился этому командующий флотом Лазарев: в молодом городе несколько мечетей, синагога, лютеранский храм и очень мало православных. По сути дела большой православный храм был в морской крепости Севастополь один – Петропавловский собор. Но он был невелик, его строил даже не архитектор, а инженер-поручик Рулев.
Нужна была классика. Ее в те времена всей России поставлял академик Константин Тон. По его проектам на Руси были построены сотни храмов стандартного вида – пятикупольные в русском стиле. Чтобы понять, как мог выглядеть такой храм, можно отправиться, скажем, в Донецк – там как раз такой и стоит – Свято-Преображенской собор. По такому же проекту начали было строить и будущую усыпальницу адмиралов. Не получилось – из-за нехватки средств автор окончательного проекта собора, академик Авдеев, сделал его меньше – классическим крестово-купольным в византийском стиле.
Стены собора только-только начали подниматься от фундамента, когда разразилась Восточная война (1853–1856), Нахимов уничтожил турецкую эскадру при Синопе. Там отличился Истомин, командир корабля, носившего по иронии судьбы имя «Париж». Меньше чем через год под Севастополь прибыли вооруженные люди из Парижа и окрестностей, а свой флаг командующий французским экспедиционным корпусом Сент-Арно держал на корабле «Город Париж». К слову сказать, Корнилов спешил к Синопу на «именном» пароходе «Владимир», но не поспел, только устроил погоню за турецким пароходом «Таиф», на котором прорвался из ада английский советник Слэйд.
Этим троим ученикам Лазарева судьба дала возможность пройти сквозь опасности Наварина, Синопа и Севастополя. Защищая последний, адмиралы не пожалели жизни. Их учитель уже три года к тому времени покоился в основании строящегося Владимирского собора.
Сначала к могиле Лазарева добавилась могила Владимира Корнилова – английское ядро настигло его в первую, самую ужасную бомбардировку союзниками, осадившими морскую крепость. Затем 7 марта ядро оторвало голову контр-адмиралу Владимиру Истомину. Когда его тело опускали в «адмиральский» склеп, Нахимов сказал: «По единодушному желанию всех нас, бывших его сослуживцев, мы погребли тело его в почетной и священной могиле для черноморских моряков, в том склепе, где лежит прах незабвенного Михаила Петровича и… покойный Владимир Алексеевич. Я берег это место для себя, но решился уступить ему».
Сам адмирал Павел Нахимов погиб уже в последние недели Первой обороны – французский снайпер послал меткую пулю ему в висок.
А затем свершилось кощунство. То, чего чужда была душа всякого русского и всякого жившего среди русских долгое время.
Напомним, собор стоял недостроенным. И так уж вышло, что священное место осталось незащищенным ни людьми, ни Богом. Просвещенные европейцы, приходившие на нашу землю «исправлять» русских варваров, всегда показывали пример просвещенных нравов. То наполеоновские драгуны в русских церквях конюшни устраивали, то англо-французские союзники в могилах русских адмиралов рылись. Комиссия русского морского ведомства бесстрастно зафиксировала: склеп адмиралов взломан, гробы разбиты, с останков адмиралов, с мундиров, в которых они похоронены, срезаны золотые эполеты и пуговицы. Потревоженные кости русских героев наскоро забросаны землей.
Акт о глумлении англо-французских захватчиков над могилами русских адмиралов М.П. Лазарева, В.А. Корнилова, П.С. Нахимова и В.И. Истомина.
«…Во исполнение распоряжения г. контр-адмирала и кавалера Бутакова сего числа в 10 утра, прибыв на место заложенного в Севастополе храма во имя Святого равноапостольного князя Владимира, где устроены общий склеп покойных адмиралов Лазарева, Корнилова и Истомина и могила адмирала Нахимова… открыв как означенный склеп, так и могилу адмирала Нахимова, нашли…
В своде над склепом во время занятия Севастополя союзными войсками был сделан пролом и заделан непрочно… в оном крышка над гробом адмирала Корнилова совершенно изломана, что произошло… вероятно, людьми, спустившимися через пролом в склеп прямо на гроб; с гроба адмирала Истомина крыша снята вовсе… на мундирах адмиралов Корнилова и Истомина эполет не оказалось; в могиле Нахимова дождевая вода покрывала гроб адмирала до половины, крышка гроба изломана на мелкие части… и бренные останки адмирала были засыпаны землей, набранной извне могилы, в могиле был обнаружен шанцевый инструмент иностранного происхождения; на полуистлевшем мундире адмирала Нахимова эполет также не оказалось…»
Писатель-маринист Конецкий по этому поводу заметил:
«Думаю, ни Лазарев, ни Корнилов, ни Истомин, ни Нахимов ничего подобного с прахом своих противников не позволили бы, а, узнав о таком святотатстве подчиненных, обошлись бы с ними чрезвычайно круто».
Собор достраивали долгие три десятка лет. Первая полноценная служба тут состоялась в 1888 году. С этого момента собор стал местом паломничества со всех концов империи. Со временем в адмиральский склеп добавились еще 9 могил – командующих флотом и героев Первой обороны. Последнее захоронение датировано 1920 годом – 17 октября скончался адмирал Михаил Саблин, уроженец Севастополя, герой Цусимы и Первой мировой, волею судеб ставший первым советским и первым «белым» комфлота. К тому времени, когда Михаил Павлович нашел последний приют рядом с великими предшественниками, судьба белого Крыма уже была решена – войска Блюхера и Махно уже стояли у Перекопа.
Послереволюционная судьба Владимирского собора стандартна для всех культовых сооружений Российской империи. В 1932 году службы в нем были прекращены, а здание досталось предтече ДОСААФ ОСАВИАХИМу. Вопреки расхожей городской легенде, советские власти Севастополя не разрушали склеп и могил, это сделали 12 лет спустя немцы, попытавшиеся
