сжал губы и с интересом посмотрел на неё. Затем он бросил взгляд на мужчину, который крутил в руках позолоченную чернильную ручку.
Зина, поставила бутылку за прилавок и с интересом поглядывала на документ.
Рыжеволосый приоткрыл документ и увидел знакомые лица. Мужчина понял, что это тот самый момент. Момент, когда добыча клюнула на приманку, и пора подсекать.
— Да ты мне в уши гадишь!
— Нет, уважаемый Ярик Отц …
Рука «Огненного» моментально оказалась у шеи мужчины, что аж тот почувствовал смертельное жжение.
— Мы… Мы хотим предложить вам работу в старой команде. Задача…
— Псу под хвост задачи! Где ставить галочку?
***
Балдур вскочил с места, жадно хватая воздух ртом. Сердце сделало два сильных удара, а затем замерло на мгновение, вернувшись в норму. Стервятник утер выступившую на лбу испарину и тяжело выдохнул. Сырник выглядывал из палатки и с интересом вертел хвостом.
Он был один. Мира заняла палатку рядом из-за того, что дежурила второй, да и хотела дать человеку поймать те мимолетные часы сна. Снаружи послышались голоса, от чего Балдур рефлекторно схватил револьвер, что лежал под боком.
Стервятник схватил Сырника за хвост на ходу и закинул себе на плечо. Тьма так и не отступила, и Чернобог все еще правил небесами и землей. Балдур прошелся пальцами по заспанным глазам, после взглянул на источник голосов. На окраине лагеря стоял его отряд и вел с кем-то весьма жаркую беседу.
Когда Балдур подошел поближе, заметив, что Мира не пускает полуночников за начерченный круг защиты и держит глефу на изготовке. Рука человека автоматически легла на рукоять револьвера, а Сырник едва слышно зашипел.
— Ну хрен ли вам надо? — Ярик и так особо не отличался тактом, в хмелю так и вовсе норовил нарваться на драку.
— Выбирай выражения, когда говоришь со мной, — раздалось с другой стороны круга.
Балдур сразу узнал голос, от чего во рту возник привкус помоев. Сделав пару шагов, он наверняка подтвердил личность говорящего. Шепко Странствующий Добродетель, как он сам себя называл. Человек с режущим слух дефектом речи и очень паршивой привычкой вести за собой одни лишь проблемы. В этом он чем-то был похож на Балдура, однако в отличие от Стервятника, Шепко с легкостью падающего листа перебрасывал их на других.
— Кто тебя так растил и сказывал, что с людьми добрыми разговаривать так морно?
Ярик сплюнул на землю и покрутил носком ботинка, словно туша окурок.
— Вот заладил, паскуда, морно не морно. Тебе по-людски сказали, здесь ходу нет. Круг очерченный видишь? Что ты башкой своей лысой киваешь, видишь, говорю?
— Вижу.
— Ну и что тогда не понятно? Иди лесом со своим отрядом.
Шепко заметил подошедшего Балдура и, кивнув, произнес:
— Здравствуй, Красный Стервятник.
— И тебе поздоровее.
Балдур не особо жаловал Шепко, так как это был не первый раз, когда он страдал из-за его напыщенных идеалов добродетели. Еще больше тот не любил, когда его резко вырывают из сна, и причиной тому являлась не Мира. Как на зло, по брюху вновь забегали маленькие жуки зуда, во рту стоял помоечный ком, а выпитый ранее бульон за шкирку тянул в кусты.
Слова так и срывались с уст Балдура, но Стервятник никогда не оскорблял в первую очередь, если на то не было причины. В отличие от того же самого Ярика, мужчина свято верил в богов и заветы славянского народа. Жить по-совести и на добро добром отвечать, а ежели зло сотворишь без причины, то и ожидай лихо в ответ.
— Вижу, всё еще сбором промышляешь. Отбираешь только, в ответ ничего.
— Я смотрю, и ты профессию свою не изменил, так может на этом разговор и закончим? Будь добр.
— С удовольствием, только вот пройдем и хорошо всем.
— Да куда ты прешь то? Клянусь отцом, я тебе сейчас морду разукрашу в пёстро-ляпистые цвета! — никак не мог угомонится Ярик, и правда сказать, вел себя более агрессивно, чем обычно.
За спиной у Шепко раздалось тихое рычание древолюда, а затем вмешалась Дэйна:
— Я не понимаю, что ты так уперся, Странствующий Добродетель? Ты с легкостью можешь обойти стороной наш лагерь и защитный круг необязательно прерывать. Кто-то всё же старался и чертил его, вот и будь добр, уважай чужой труд.
Шепко сложил руки на груди, словно внезапно кто-то его возвел в стан царей, а затем нелепо покачав головой, ответил:
— Мы обратный путь наметяли через эту поляну, вот и пройдем. Планы менять не морно.
— Да и псу его под хвост, — Ярик широко расставил руки, и на ладонях засверкали два огненных шара. — Доставай свою дубаску, сейчас дядя Ярик будет тебя манерам учить, приблуда ты странствующая!
Древолюд, меридинка с весьма привлекательными формами и абсолютно квадратной формы камнеступ схватились за оружие. Ярик оскалился. Конь, что спокойно находился на привязи у древолюда, даже не фыркнул. Он меланхолично дёрнул копытом и качнул головой.
— Хватит! — Мира позволила себе повысить голос. — Еще не хватало нам биться посреди тьмы без взора богов. Кто потом рассудит, кто прав, а кто виновен? Да и набегут на запах крови звери и охотники.
Тут противный ком в горле резко провалился. Балдур, потирая заспанные глаза, выглядывал за спину Шепко. Чем больше он прищуривался, тем больше он отказывался верить в увиденное. Да, конечно! Не может быть такого, это просто игра света и тени! Шепко может и был редкостной баламошкой, но на такую глупость даже он не способен. Правда ведь? Не способен же? Ну не может быть.
Балдур, на всякий случай, посмотрел по сторонам и расщелкнул пряжку на кобуре. Помимо голосов спорящих, ночь стояла на редкость немой и убаюкивающей. Стервятник еще раз присмотрелся и, окликнув древолюда, спросил.
— Эй, что это у тебя там за спиной?
Древолюд сразу поймал взгляд человека и злостно огрызнулся:
— Не твоего ума дела, сборщик.
— Яйцо аспичье, — в позе гордости Шепко задрал подбородок так высоко, что стоящий напротив Ярик мог с легкостью во тьме различить жиденькие волосики в широких ноздрях.
Балдур тряхнул головой, сваливая проблемы со слухом и зрением на прервавшийся сон.
— Аспида?
— Ага! — похвастался Шепко. — Нас женщина добрая попросила. У неё урожай не рос, будет теперь удобрять земелюшку, да процветать.
Дремоту
