ты родом?
– Полагаю, зависит от того, кто ко мне обращается, – ответил Сорин.
– Как бы к тебе обратилась Элиза? – вклинился Кассиус.
Сорин усмехнулся.
– Обычно Элиза величает меня засранцем. Иногда для разнообразия добавляет еще «гребаный идиот».
Все обменялись растерянными взглядами, кроме Нури, которая широко ухмыльнулась.
– По-моему, она восхитительна.
– Восхитительной она бывает крайне редко, – проворчал Сорин, – Как я уже сказал, вы встретитесь с ней завтра. А пока вам троим, – он кивнул брату и сестре Тинделлам и Кассиусу, – нужно подготовиться к сегодняшнему ужину. Мы с Нури решим, что делать с сиротами, чтобы, вытащив Скарлетт, не пришлось беспокоиться ни за чью безопасность.
– И тогда мы отомстим, – добавила Нури, и в ее глазах вспыхнул маниакальный блеск.
Глава 41
Скарлетт
– Ты готова? Хорошо, – одобрительно протянул Микейл, входя в комнату, где держал Скарлетт.
Слуги одели ее в золотое платье, ниспадающее до самого пола. Оно имело рукава с буфами и низкий вырез на спине и в целом было простым и эффектным, хотя и не в ее вкусе. На талии серебряный пояс, на ногах серебряные туфельки. В ушах висели тяжелые серебряные серьги, а на шее духовный амулет – его ей разрешили оставить. Серебристые волосы завиты и свободно струились по плечам.
Она сидела на табурете у туалетного столика. Служанка подкрасила ей губы темно-красным и подвела глаза тушью. Микейл, не скрывая, окинул ее похотливым взглядом.
– Давай обсудим сегодняшний вечер, – произнес он, опускаясь на корточки перед девушкой. При этом он положил руки ей на бедра и посмотрел в лицо. Скарлетт слегка прищурилась, но не шевельнулась. – Кажется, ты слишком ушла в себя, – заметил он, заглядывая ей в глаза в попытке отыскать в них самую ее суть.
Она не произнесла ни слова.
– К нам на ужин придут твои друзья – и принц Каллан тоже.
Она никак не отреагировала. Лицо осталось безэмоциональным.
– От тебя требуется общаться с ними как обычно, – процедил он сквозь зубы. – Дай знак, что понимаешь мои слова.
Губы Скарлетт непроизвольно скривились в жестокой, коварной ухмылке.
– Дорогой лорд, – объявила она, кладя руку ему на грудь. Микейл замер, и в глубине души она почувствовала удовлетворение. О, он понятия не имеет, что натворил, пленив ее. Она провела пальцем по его горлу, и он сглотнул, глядя на окутавшие ее руки и пальцы тени. Склонившись к его уху, она прошептала: – Неужели не понимаешь, кто перед тобой? В конце концов, ты сам ее освободил.
В первое утро заточения Скарлетт проснулась в окружении теней. Лежа на холодном каменном полу, она с любопытством наблюдала за тем, как они мягко клубятся вокруг нее, подобно ленивому туману. Тени растекались по ее волосам, карабкались по телу, подобно плющу, оплетали пальцы. Они целовали ее щеку, шептали на ухо.
При виде теней служанка, принесшая Скарлетт завтрак, закричала от ужаса. Микейла срочно вызвали из замка домой. Ворвавшись в комнату и увидев Скарлетт, он замер на месте. Следующие несколько дней, навещая ее, он держался на расстоянии, продолжая ее изучать. Физически он взаимодействовал с ней, только чтобы она приняла отвар. До настоящего момента.
Тем временем сама Скарлетт знакомилась с тьмой. Наблюдала, как она тянется за ней при ходьбе, как перемещается по комнате. Поначалу тени пугали ее, но вскоре она поняла, что они тоже к ней приноравливаются.
Когда она проснулась, полученная во сне метка отчетливо выделялась на коже, но сгустившиеся вокруг предплечья тени скрыли ее от слуг и Микейла.
– Теням тут не место, моя кошечка, – пробормотал он.
– Тьма подвластна мне не больше, чем безумие, – объявила Скарлетт, наклонившись к нему так близко, что их дыхание смешалось. – Если у тебя получится разогнать ее, то давай, действуй, но знай, что ее нелегко переубедить, лорд.
В глазах Микейла мелькнула тревога, и он отпрянул от Скарлетт.
– Если задумала выкинуть очередной трюк или совершить хитроумный маневр, знай: на кону не только жизнь твоих друзей, – угрожающе произнес он. Скарлетт никак не отреагировала, и он продолжил: – Сам принц Каллан может оказаться в смертельной опасности, а обвинят во всем твоего дражайшего Кассиуса. Я уже принял соответствующие меры.
– Это одна из самых идиотских твоих уловок, – возразила Скарлетт скучающим тоном. – Никто не поверит, что Кассиус пытался убить принца.
– Вот ты и заговорила, – усмехнулся Микейл и поднес руку к ее щеке, не обращая внимания на обвивающиеся вокруг его пальцев тени. – Кассиус считается твоим бывшим любовником. Все решат, что в нем взыграла ревность, когда он узнал, что ты бросила его ради принца.
– И ты подвергнешь Каллана опасности? – спросила девушка, подняв брови.
– Нет, кошечка, – возразил Микейл, поднявшись и глядя на нее сверху вниз. – Я буду тем, кто его спасет. – Он протянул ей руку, и она вложила свою ладонь в его и позволила поднять себя на ноги. – Идем. – Он поцеловал ее в щеку. – Сегодня вечером нам предстоит сыграть в игру, Скарлетт.
Каллан
Наследный принц ужинал в доме Лэйрвудов бессчетное множество раз. В детстве он играл здесь с Микейлом, хотя тот, в отличие от Финна и Слоана, так и не стал ему настоящим другом. Тем не менее он проводил с Микейлом много времени, учитывая социальное положение Лэйрвудов.
Леди Веда встретила его у дверей в потрясающем платье зеленого и золотого цветов с глубоким декольте. Она, как всегда, поклонилась ему и захлопала ресницами, а когда слуги забрали его плащ, повела в столовую. Слоан и Финн следовали позади на почтительном расстоянии.
Войдя в столовую, Каллан обнаружил там дочь и сына лорда Тинделла и Кассиуса. Как выяснилось, сам лорд приехать на поспешно организованный ужин не смог, но передал наилучшие пожелания и выразил восторг по поводу образования столь блестящей пары. Разумеется, присутствовал и Микейл со своим отцом, лордом Лэйрвудом.
Каллан оглядел комнату в поисках виновницы торжества. Он не поверил полученной записке, в которой говорилось, что Скарлетт обручилась с Микейлом. И не поверит, пока не увидит своими глазами.
Кассиус настороженно встретил его взгляд, но не подошел, видя цепляющуюся за его руку Веду. Зато к нему приблизилась грациозная юная леди Тава. Принц редко обращал на нее внимание. Она была тихой и отстраненной и, как правило, оставалась в тени своего брата. Присмотревшись к ней сейчас, он отметил и ее красивое платье серебристо-серого цвета, и амулет Фаэлин, богини мудрости и сообразительности, на шее.
– Веда! – воскликнула она. –
