значит им есть что скрывать… Библиотека находится на стыке наших участков, и мы, как Свидетели Дороги, обязаны вникнуть во всё, что здесь происходит. У наших предшественников не получилось вникнуть, потому что они были разобщены. Поэтому я предлагаю объединить наши усилия… Если мы будем искать Смотрителей вместе, собирать о них информацию, выслеживать и караулить, то у нас может всё получиться. И отчеты составим потрясающие!
Кажется, я поторопился выложить перед Петрой свои козыри: она просекла, какую игру я затеял и начала пятиться в прямом смысле слова — делала маленькие шажки, отступая от меня, а ведь я был так близко к тому, чтобы сфокусировать взгляд на её расплывающейся внешности и очистить звук её голоса от посторонних шумов.
— Это необязательно, — бормотала она, снова превращаясь в недостижимую цель, в какое-то очень далекое место, о существовании которого точно знаешь и мечтаешь туда попасть, но никак не можешь, потому что оно не стоит на месте, а постоянно движется, чтобы ускользнуть от тебя. Место, не стоящее на месте! Как глупо! — Спасибо вам за информацию о Смотрителях, которых может и не быть! В любом случае теперь при плановом обходе Библиотеки я буду внимательнее осматривать её помещения и вглядываться в лица посетителей. Вдруг за каким-нибудь стеллажом в стене замечу тайный проход или сумею распознать замаскированного Смотрителя.
— Два глаза хорошо, а четыре лучше! — начал я впадать в отчаяние, наступая на Петру и даже готовясь при необходимости броситься за ней вдогонку. — Нам необходимо подстраховывать друг друга! В последнее время я здесь нахожусь почти круглые сутки, но мне тяжело одному. Приходится засыпать ночью и отлучаться днём за продуктами. Я нуждаюсь в твоей помощи, Петра! Вместе мы могли бы сменять друг друга на посту… Смотрители пользуются тем, что мы не находимся в Библиотеке постоянно, не следим неусыпно за тем, что здесь происходит. Они выползают из своих тайных убежищ, когда их никто не видит и вытворяют что-то невообразимое!
— Расставляют разбросанные книги по полкам, вытирают пыль и убирают мусор, оставленный вами? Такие невообразимые вещи они вытворяют?
Хотелось мне сообщить Петре что-то ужасное о Смотрителях, но я не знал о них ничего, а выдумать моментально не мог. В итоге — Петра ушла, то есть по своему обыкновению растворилась в воздухе, так что и следа не осталось! Я постарался с такой стремительностью, на какую только был способен, занять то место в пространстве, которое она только что занимала, задействовал по максимуму все свои чувства, пытаясь впитать в себя хоть что-то от Петры, что она могла обронить по случайности — запах стройного тела и рыжих волос, сладкий привкус воздуха, побывавшего в её лёгких, призрак веснушек, растворившихся подобно сахару в воде, — но Петра на этот раз не оставила ничего, забрала с собой всё без остатка. Её здесь как будто и не было. Я растерянно принюхивался, подобно собаке, потерявшей след, и не понимал, как Петра умудрилась научиться такому — забирать всё своё. Ужас какой-то! Если так пойдёт дальше, то она научится не оставлять мне ничего — даже памяти о себе! При внимательном рассмотрении мраморного пола, на котором я научился высматривать следы ног Петры, чтобы на какое-то время припасть к ним лицом, не только после дождя или снега, но и в любую другую погоду, я не обнаружил ничего, даже редкие пылинки не выглядели потревоженными её шагами.
Всё оставшееся время до следующей встречи с Петрой в Библиотеке я лихорадочно придумывал варианты: как мне наилучшим образом привлечь её внимание, используя пока ещё не протухшую тему Смотрителей Библиотеки: самым простым и действенным мне представлялось наглое и беспардонное враньё, — дальнейшие уговоры, увещевания и бормотания не возымели бы никакого действия, Петра лишь натянуто улыбнулась бы издалека, не клюнула бы на них, предложила бы мне самому разбираться с этим вопросом и смылась бы, — поэтому когда она вновь появилась, я заорал и побежал, роняя книги на пол:
— Эй! Ты же Смотритель Библиотеки?! У меня есть к тебе вопросы! Куда бежишь? Стой! Я не съем тебя!
И я, стараясь выглядеть встревоженным и запыхавшимся, выбежал из-за стеллажа прямиком на удивленную Петру. Она в недоумении огляделась по сторонам.
— Смотритель здесь! — возбуждёно и радостно сообщил я ей. — Я видел его только что, пытался догнать и остановить. Он мимо тебя прошмывгнул, а ты даже не попыталась его схватить…
— Где он? Где? — с неподдельным беспокойством Петра крутила восхитительным, полностью покрытым обворожительными веснушками.
— Да вон же, туда побежал! — показал я наугад куда-то. — Ты этот стеллаж обходи слева, а я справа. Так мы загоним и прижмём к стенке этого прохвоста!
И мы пустились в долгую, изнурительную погоню за мифическим Смотрителем, то расходясь, то сходясь, — никогда ещё я не занимался с Петрой одним делом почти плечом к плечу, с азартом, доходящим до фанатизма! Никогда ещё я так долго не дышал с ней одним воздухом, не ощущал запах и тепло её тела, не лицезрел в такой близости ускользающие веснушки!
Много раз, останавливаясь вдруг, Петра спрашивала, пытливо всматриваясь мне в глаза, словно силясь разглядеть запечатленный в них образ таинственного Смотрителя:
— Какой он? Опиши.
— О! Это нечто невероятное! — давал я краткую характеристику и на этом останавливался до следующего раза, разжигая её любопытство.
— Какой он? — спрашивала она после того, как мы, обойдя Библиотеку, в очередной раз не поймали и не увидели Смотрителя.
— Ни с каким другим человеком я сравнить его не могу. Разве ты не заметила его? Мне, пока мы тут вместе его ловим, он встретился несколько раз, но ускользнул!
— Кажется, что-то такое я видела, — начала сама себе придумывать Петра. — Тень какая-то мелькнула. Как будто горбатая. Они что, горбуны?
— Вот! — обрадовался я фантазии Петры. Чего бы она там не увидела, я бы всё поддержал. — Только, по-моему, это не совсем горб…
— А что же тогда?
— Сложенные под одеждой крылья. Это объясняет их неуловимость. На нашем участке Дороги нет существ, умеющих быстро перемещаться по воздуху. Это, наверное, ты уже заметила. Вот Библиотекари и переняли это вакантное свойство, впитали его, так сказать. Выполняют, пока их никто не видит, сложив на спине крылья, свои обязанности в Библиотеке, и выпархивают бесшумно и стремительно в окна и двери, когда кто-то приходит.
— Получается, здесь нет никаких тайных дверей, ходов и подземелий? Библиотекари почти всё время где-то порхают.
— Кто сказал? Одно другому не противоречит. Есть и тайное хранилище всех написанных и ещё не написанных книг, и Библиотекари, умеющие так быстро и
