мужа выйти из себя от ярости, – писала она, – и он полон решимости тебя убить. Я знаю, что он предложил деньги за твою голову.
Я в безопасности. Мне удалось его убедить в моей невиновности – он поверил, что я стала жертвой провинциального льстеца, однако, боюсь, я подвергла тебя огромной опасности: мой муж полагает, что защищает меня от неугодного ухажера, а также мстит тебе за уязвленное тщеславие.
Ты должен бежать. Я вне опасности, но тебе следует немедленно покинуть столицу, пока его убийцы тебя не настигли.
Миссис Фримен».
Письмо Амалии было подобно удару в сердце. Я на нее не обиделся за попытку оправдаться; она использовала те немногие ресурсы, что имелись в ее распоряжении. Но меня потрясло, что ни ссылка, ни казнь сообщников не охладили жажду мести Стейна.
Неужели у него не осталось других достойных занятий, кроме желания мести? Сначала сэру Бэзилу, а теперь мне?
Я задумался о том, как мне себя защитить. Конечно, я мог прибегнуть к услугам наемников и всюду ходить в сопровождении телохранителей; но любая охрана всего лишь падкие на деньги громилы, и серебро Стейна вполне способно заставить любого из них нанести мне удар в спину. Я мог поселиться в здании Гильдии мясников, но, как только я бы вышел на улицу, я бы оказался в опасности.
Быть может, настало время покинуть Селфорд? Конечно, я мог поменять квартиру, но тогда потерял бы возможность получать письма Амалии. И хотя меня не радовала мысль о бегстве перед лицом врага, но следовало признать, что в тот момент ничто не удерживало меня в городе.
В результате я заплатил хозяйке квартиры вперед за несколько месяцев, после чего перенес большую часть вещей на галеон «Леди Терна», стоявший на якоре в Иннисморе. Ценный корабельный груз находился под охраной на складе, принадлежавшем Таможне, и, пока мы ждали решения призового суда, корабельная команда сократилась до якорной вахты, необходимой для защиты от грабителей. А так как я был одним из предполагаемых хозяев корабля, никто не оспаривал моего права на нем жить.
Я занял каюту капитана, наслаждался его вином, а также изысканной едой и написал письмо милорду Раундсилверу. Я объяснил ему ситуацию и попросил совета. Ответ, полный искреннего сочувствия, пришел от его прекрасной супруги.
«Здесь трудно что-то предпринять, – писала она, – ведь речь идет о действиях лорда-аристократа против человека, не имеющего высокого положения. Никто не сможет предотвратить нападение, и, хотя суд позднее вынесет вердикт против того, кто стоит за атаками, и ему даже удастся отыскать и наказать подстрекателя, для жертвы это станет слабым утешением.
Мой муж поговорит с канцлером или с самой королевой, чтобы указать, что Стейн злоупотребляет милосердием и снисходительностью, проявленными ее величеством. В результате мы можем рассчитывать, что Корона предуведомит маркиза, что ей известно о его преступных намерениях.
Но, если Стейн решит и дальше вас преследовать, боюсь, вашей жизни будет угрожать серьезная опасность.
Я могу предложить вам гостеприимство нашего дома, но опасаюсь, что он может стать для вас тюрьмой, ведь вы не сможете выходить из него, не подвергаясь смертельной опасности. Возможно, будет лучше всего, если вы покинете столицу.
Меня удивляет ваша способность так быстро заводить весьма значительное количество врагов.
Быть может, в будущем вам следует воздерживаться от чересчур активных действий в неопределенных ситуациях…»
В письме содержались и другие мягкие упреки. В моем положении не оставалось ничего другого, кроме как последовать ее советам.
Я написал ответное письмо с благодарностью за мудрые рекомендации и выразил сожаление, что больше не смогу воспользоваться ее гостеприимством, объявив, что в самом скором времени намерен отправиться в путешествие.
Но если мне было решительно нечем заняться в Селфорде, то в других местах вообще не предвиделось никаких дел. Я подумал о возвращении в Этельбайт, чтобы начать возведение склепа для моей семьи, но чувствовал, что мне следовало приехать в родной город только на волне триумфа, а не бегства от опасности, подобно побитой собаке.
Если бы «Метеор» находился в порту, я бы присоединился к капитану Оукшотту, но «Метеор» отправился в морской рейд на поиски врага; и, если ему удастся захватить неприятельский корабль, он направится в Амберстоун, потому что призовой суд в Селфорде рассматривал только большие галеоны. «Короля Стилвелла» все еще ремонтировали в Лонгфирте, а когда он вернется, его задержат вплоть до вынесения судебного решения, после чего сдадут в аренду военно-морскому флоту, поэтому, если я не намеревался служить Короне на флоте, мне не следовало использовать ни один из этих кораблей для новых путешествий.
Даже «Морской падуб» отсутствовал, что избавляло меня от искушения неспешно бороздить океан на торговом судне.
Два дня я расхаживал по палубе, разгоняя скуку изучением жизни на побережье через длинную подзорную трубу. Я наблюдал за кораблями, которые готовились к выходу в море, рассматривал королевские галеоны под длинными флагами с красной лошадью на белом поле. Я видел клубы дыма – компания пушкарей испытывала новую артиллерию в своем лагере на берегу реки. Любовался молодыми людьми, танцевавшими под пение флейт перед тавернами, видел пьяных моряков, что брели по улицам, солдат с пиками и аркебузами, маршировавших на Поле Мавортис к востоку от столицы, шлюх, выглядывавших из окон и зазывавших клиентов. Казалось, весь мир находился в движении, шел к какой-то великой цели, лишь я описывал круги вдоль шканцев опустевшего корабля, бессмысленно раскачивавшегося на воде.
На третий день я больше не мог вытерпеть бездействия. Лодка перевезла меня вместе с вещами на берег реки в Моссторпе, а оттуда я нанял карету на север, в Блэксайкс. Два дня я провел в дороге, переночевав на соломенном матрасе в какой-то захудалой гостинице. На второй вечер прибыл в кавалерийский лагерь на окраине города, где отыскал лорда Уттербака в конюшнях, в которых он обсуждал подкову с опытным кузнецом. Уттербак взглянул на меня с некоторым удивлением, когда я, слегка пошатываясь после проведенных в карете двух дней, подошел к нему.
– Квиллифер? – сказал он. – Вы принесли какие-то новости?
– Я принес ваши перчатки, – сказал я и протянул ему перчатки. Он принял из моих рук пропажу и с улыбкой посмотрел на меня. – Что касается новостей, – добавил я, – могу лишь сказать, что решил последовать совету рыцаря-маршала и стать солдатом.
Он приподнял бровь:
– Значит, мой отряд будет благословлен вашим присутствием?
– Но только в том случае, если должность секретаря все еще свободна, – ответил я.
– Да, свободна. – Он нахмурил лоб. – Но скажите мне, неужели вы уже перебили всех
