год. А в сентябре 1568 г. Юхан подошел к Стокгольму, и те же самые королевские советники открыли ему ворота. Во время переворота государевых дипломатов ограбили до исподнего, чуть не убили. Выпроводили на родину, но по дороге арестовали и 8 месяцев продержали в Або. Сам союз с Россией был квалифицирован как «нехристианский», его поставили в вину Эрику в числе прочих «злодейств». Его объявили сумасшедшим и заточили в темницу, где он очень быстро умер [567].
Все это было похоже на звенья единого грандиозного плана. Швеция, Литва, Польша, Османская империя. И этот план начал претворяться в жизнь. 1569 год начался с подлого нападения Литвы. Отряд Полубенского, переодетый опричниками, подошел к Изборску. Крепость была сильной, но с Полубенским был перебежчик, стрелецкий голова Тетерин. Потребовал впустить «государевых слуг», и караульные повиновались. Литовцы учинили в городе резню и грабеж, погромили церкви. Закрепиться в Изборске они не успели, сразу же подошли русские войска и вышибли обманщиков. В ответ Иван Грозный направил свою конницу разорить земли противника.
Но в это же время польская и литовская знать была занята другим делом. В январе 1569 г. в Люблине собрался общий сейм двух государств. Король объявил, что отрекается от наследственных прав на престол Литвы, и было предложено объединить две державы. Обосновывалось оно как раз тем, что Литва разорена, царские войска терзают ее, и без слияния с Польшей она будет захвачена. Тем не менее литовские магнаты возмутились. Отказались обсуждать такие проекты и в знак протеста покинули сейм. Но… поляки и католическое духовенство взялись решать без них. Причем хитро добились поддержки мелкой малороссийской шляхты. Ее-то притесняли свои, литовские аристократы. Ее поманили, что она станет равноправной с польскими панами, будет ездить в Краков, заседать с ними на сеймах, служить при богатом и веселом польском дворе. Мелкие дворяне клюнули, соглашались на все, что им внушали.
В марте король подписал Люблинскую унию, указ об объединении. Мало того, все земли Малороссии — Киевщина, Брацлавщина, Подолия, Волынь — переходили от Литвы к Польше. Литовские паны опомнились, вернулись на сейм. Кричали, что они не принимали участия в таком решении. Но перед ними разводили руками, что они сами виноваты, уехав с заседаний. В условиях войны восстать против короля им было никак не с руки, да и шляхту от них откололи. А против России вместо Литвы теперь встала объединенная держава, Речь Посполитая.
И этой же весной в Азове стали сосредотачиваться османская армия и флот. Корабли подвозили артиллерию, 2 тыс. янычар, команды землекопов, вспомогательные отряды молдаван и волохов. Сухим путем пришли 15 тыс. спагов, отборной конницы. Присоединилась крымская орда, обещали подойти ногайцы. Предстояло выполнить все тот же старый проект — прорыть канал из Дона в Волгу, провести туда флот и захватить Астрахань и Казань. Девлет Гирей доказывал, что это невыполнимо, предлагал ударить на Рязань или Тулу. Но тут уж Касим-паша ничего не мог поделать, план утвердил сам султан. И в любом случае, для России он был очень опасным. Одно лишь появление турок на Волге должно было вызвать восстания в Астрахани и Казани. В конце мая по Дону двинулось более 100 судов. Вместе с рабочими войско достигало 80–90 тыс. Донские казаки такой лавине сопротивляться не могли, многие из них находились на службе в Ливонии и Литве. А те, кто был дома, уходили, бросая свои городки.
Царский посол Афанасий Нагой уже 6 лет находился в Крыму, успел создать там сеть агентов. Хан держал его под наблюдением (и периодически сажал в тюрьму), но он наладил и каналы связи, пересылая донесения в Москву. Иван Васильевич своевременно узнал о подготовке и цели турецкой операции. Еще в начале 1569 г. он отправил в Астрахань нового воеводу, окольничего Долмата Карпова с подкреплениями. А когда долетели известия, что турки выступили на Астрахань, царь повелел собирать армию в Нижнем Новгороде. Возглавить ее был назначен Владимир Старицкий. Прежде он никогда не командовал войсками, но государя убедили, что имя царского брата должно повлиять на волжские племена, удержать их от мятежа. Хотя Иван Васильевич отлично представлял невысокие полководческие качества Старицкого и сам составил ему инструкции. Предписал не дожидаться сбора всех сил, экстренно снарядить в Астрахань «плавную рать» — посадить на струги тех, кто будет под рукой, и выслать выручать город.
Одновременно царь отправил гонцов к паше Кафы с подарками и своим письмом. Выражал недоумение, что турки двинулись на Россию без всякого повода, без объявления войны. Паша подарки принял, царскую грамоту почтительно поцеловал и заверял, будто операция предпринята совсем не против русских, а против Персии — эдакий глубокий обход через Каспий. Три дня он радушно принимал посланцев, угощал пирами, а на четвертый… бросил в тюрьму. Но Иван Васильевич знал не все. Турок спровоцировала на войну Польша. Гонец султана приезжал к Касиму-паше вместе с посланником Сигизмунда. Отсюда понятно, кто подсунул Селиму Пьянице нереальный проект с каналом между Доном и Волгой. Разумеется, поляков совершенно не интересовали успехи султана. Для них была главной сама диверсия против России, взорвать Поволжье восстаниями.
Иван Грозный еще не знал и другого. Планы ударов по нашей стране охватывали не только Швецию, Польшу и Османскую империю. Было и четвертое звено. Заговор внутри России. Под прикрытием изменников в руководстве опричнины он снова разросся, объединял ряд бояр, церковников, новгородскую знать. В него вовлекли руководителя внешнеполитического ведомства Висковатого — возможно, еще Адашев соблазнил его благами «конституционного» правления. Примкнули и руководители финансового ведомства, глава Большого прихода Шапкин, казначей Фуников, начальник Поместного приказа Булгаков. Связь с Сигизмундом заговорщики установили по нескольким каналам. Историк Валишевский доказал, что в тайные сношения с ним вступил Владимир Старицкий [568], а новгородские бояре с архиепископом Пименом заключили с королем письменный договор, за помощь обещали передать ему Новгород и Псков.
В отношении этих городов Иван Грозный уже имел какие-то подозрения. В начале 1569 г. он переселил в Центральную Россию 150 новгородских и 500 псковских дворян. Не в качестве наказания, а профилактической меры, в рамках очередных опричных перемещений. А вот назначение Старицкого командующовать армией стало совсем не случайным. Очевидно, постарались советники Ивана Васильевича, Басмановы и Вяземский. Кандидат на престол получил в распоряжение военную силу! А между тем как раз в разгар кампании готовилось убийство царя. Дальнейшее очевидно. Старицкий идет с армией к Москве и захватывает престол, устраняя наследников Ивана Грозного. А новгородцы и поляки поддержат его.
Какими стали бы последствия для России? Она теряла западные области, весь Север (принадлежавший Новгороду). Астрахань и Казань переходили
