по либретто, написанному другим заключенным, художником Питером Кином.
В либретто император Атлантиды – которого также называют королем Иерусалима – объявляет всеобщую войну. «Тотальная полномасштабная Священная война! Один против другого! Пленных не брать!»
В прологе Ульман написал, что это как бы опера. Она начиналась с германского гимна в минорном ключе. Императора играл баритон. Смерть должен был играть бас.
Император пытается завербовать Смерть в свою кампанию. Но Смерть, которая рисуется старым солдатом в отставке, посетовала на то, как автоматизация в индустрии убийств и современные способы умирания лишили ее работы. Смерть объявляет забастовку, и с тех пор никто не может умереть.
По приказу Смерти даже естественную смерть объявили изжившей себя.
Сперва Император обрадовался, считая, что это приведет к освобождению людей от гнета Смерти – «Свободу от Смерти! Свободу душе!», – но вскоре невозможность умереть от бомб, пуль или чего-либо еще привела к панике, восстаниям и парализующей скукоте среди императорского народа.
Император поспешил укрепить свою власть, но – так как он не может никого убить – его власть начала потихоньку угасать. Поэтому он стал умолять Смерть снова взять на себя традиционные обязанности. Смерть соглашается вновь начать убивать, но только при одном условии: если ее первой жертвой будет сам Император.
В тысяча девятьсот сорок четвертом году нацисты увидели репетицию этого спектакля в костюмах, которая проходила в бараках лагеря. Понимая возможную аллегорию – на попытку убийства Гитлера тем летом, вместе с призывом Гиммлера к полномасштабной войне – они ее тихо прикрыли.
Позже в тот год Ульмана поставили в строй и вывели из лагеря к поездам, направляющимся в Освенцим, но он смог – перед тем, как его посадили в вагон – передать партитуру своему другу Эмилю Утицу, директору лагерной библиотеки.
11
Ульман когда-то написал, что секрет каждого произведения искусства в том, чтобы уничтожить содержание посредством формы.
10
Борхес говорил, что его отчаяние как писателя состоит в том, что он не может передать безграничную природу буквы алеф: эту точку в пространстве, которая заключала в себе все остальные. Пока кто-то вернулся к птицам, сферам или ангелам, он был бессилен найти метафору для этого вневременного хранилища всего сущего. Язык был такой же: он не мог, по своей природе, застыть в одном месте и поэтому не мог поймать простую одновременность всех вещей.
Тем не менее, говорил Борхес, он попытался вспомнить все, что мог.
9
Малые выпи, краснозобые коньки, черноголовые славки, желтые трясогузки, серые славки, горлицы обыкновенные, золотистые щурки, дроздовые тимелии, сизоворонки, белоголовые сипы, чеканы, аисты, фламинго, пеликаны, бекасы, канюки, журавли, коршуны, орлы, ястребы, чайки, совы, козодои, воробьи, стрижи, нектарницы, зуйки, каменки, турухтаны, сорокопуты, скворцы, кукушки, пеночки, мухоловки, дрозды, удоды.
8
Операция «Вернувшееся эхо».
7
Еще лебеди и овсянки.
6
Он аккуратно вел машину вдоль высокого забора вокруг сада. Плоская крыша его дома выглядывала поверх высокой кирпичной стены. Дорога вся в колдобинах, но он знал здесь каждую яму. Он заехал по большому радиусу, подтянул ручник, открыл дверь, шагнул к высоким металлическим воротам. Дверь наглухо закрыта. Мотор сломался: придется открывать руками.
Хромая нога не сгибалась. Боль пронзила ее до таза. Он просунул ржавый рычаг между створками, и ворота со скрипом поддались. Он раскрыл их обеими руками вдоль белой высокой стены. Металлические бегунки скрипели и повизгивали.
Бассам пошел к машине в свете единственной фары. Еще одна вещь, которую нужно будет починить.
Он оперся о дверь, снова уселся в водительское кресло, поднимая за собой неработающую ногу. Он поднял телефон, разблокировал и написал Рами: «Я дома, брат». Их простой ритуал, а сколько тысяч раз они уже через него проходили? Он кинул телефон на пассажирское сиденье, заехал в ворота, поднял ручник, вылез еще раз, чтобы закрыть ворота.
К тому моменту, как клацнул замок на воротах, Рами успел ответить простым смайликом большого пальца вверх и под ним фразой «Увидимся завтра».
Бассам припарковался под синим тканевым навесом. Он чуть посидел на месте водителя, наклонился вперед. Еще один длинный день. И такой же будет завтра. А потом снова и снова.
Он похлопал карманы, чтобы убедиться, что сигареты, зажигалка и телефон с ним. Все на месте. Он дернул ручку, открыл дверь, вышел.
Ночь прохладная и насыщенная. Сегодня не было дождя. Он это знал по запаху сада.
5
Четыре лимона, два фиговых дерева, два клементина, два китайских апельсина, одно миндальное дерево, одна хурма, один гранат, один съедобный кактус, грядка с цуккини, баклажанами, тыквой и люффой под стеной, ведущей к соседскому дому: в летнее время можно уловить аромат за целую улицу.
4
Сальва сидела на заднем крыльце дома, ждала его, завернутая в тонкий шерстяной плед. Над ней вилась маленькая вселенная из дыма. Она поправила шланг, положила мундштук, наклонилась к нему через карточный стол.
– Ты опоздал, – сказала она.
Он поцеловал ее, один раз в лоб, один раз в губы. Сладкий привкус табака. Ее ежевечерний ритуал, чтобы успокоить нервы. Она добавила в шишу [103] фрукты из сада. Поправила чашу шампуром. Проткнула фольгу. Зажгла угли.
– Ресторан уже закрыт, – улыбнулась она, – но вы сможете чем-нибудь поживиться на кухне.
Он подтянул раскладной стул, сел рядом с ней. Выложил сигареты и положил зажигалку на них сверху. Откинул голову назад. Сделал глубокий вдох.
– Все дома? – спросил он.
– Нет, конечно.
– Джудех?
– Уже спит.
Скоропалительный обмен вопросами и ответами, пульс этого дня, телефонные звонки, посещения, драмы. Она ходила на рынок. Он поехал в Бейт-Джалу. Она оплатила счета за телефон Мухаммада. Рами приехал слишком рано, он забыл про разницу во времени, кружил по городу целый час, поехал в отель «Эверест», заказал себе кофе. Она купила подарок на годовщину сестры, новый парфюм из Омана, он пришел в упаковке, перевязанной ленточкой, немного дорогой, но стоит того, она нашла его в небольшом магазинчике на рынке. Монах показал им монастырь, ты бы видела, какие там толстые стены, картины, потом их провели в подвал, чтобы показать, где давным-давно делали вино, он привез ей немного оливкового масла, подарок, он забыл его в машине, принесет завтра. Ее попросили на женском собрании составить расписание найма новых сотрудников в детском садике, будет два новых сотрудника, оба выпустились из Бирзейта, они просто чудесные,
