Двигаясь медленно, почти крадучись, он заглянул во всекомнаты. Нигде никого не оказалось. Во второй и в третьей комнатах былиспальни, в первой размещалась гостиная.
Он вошел в третью комнату и, нагнувшись, сдернул одной рукойпокрывало с кровати. Потом положил Гальта и сложил ему руки на груди. Поцеловалего в лоб и закрыл с головой покрывалом.
Не оглядываясь, он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.Повернув направо, он добрался до конца коридора, где с правой от него стороныпод низенькой аркой была узкая лестница, ведущая вниз.
Спустившись, он оказался в столовой, где возле длинногостола, по одну его сторону, выстроились четыре стула. На столе стояла корзина схлебом. Схватив кусок хлеба, он сунул его в рот. На подносе лежало нарезанноемясо, накрытое салфеткой. Он стал жадно поедать его. В глиняном кувшине,стоявшем чуть в стороне, нашлось немного красного вина, которое он выпил прямоиз горлышка. Насыщаясь, он постепенно обходил вокруг стола и, наконец,повернулся лицом в ту сторону, откуда пришел.
Лестница исчезла. Там, где была дверь, в которую он вошел,теперь возвышалась глухая стена. Продолжая энергично работать челюстями, онпересек комнату и постучал в стену. По звуку ему показалось, что стенасплошная. Поежившись, он отошел от нее. Ну и местечко…
Повернувшись, он вышел из комнаты через двойные двери вдальнем конце комнаты, и очутился в широком коридоре с такой же широкойлестницей, спускавшейся вниз. Коридор и лестница были устланы зеленым ковром, апо обитым шелковой тканью стенам коридора было развешено холодное оружие. Онпротянул руку к показавшемуся ему наиболее подходящим мечу, короткому,тяжелому, обоюдоострому, с простой рукояткой. Когда он повернулся, чтобывзмахнуть им и почувствовать его в движении, он увидел, что двери, сквозькоторые он только что вышел из столовой, пропали, а на их месте находится окно,и в него льется нежный жемчужный свет.
Он вернулся туда и выглянул в окно. Высокие горы возвышалисьтам, где раньше никаких гор не было и в помине. Небо, без солнца и без звезд,было таким бледным, однообразно белым, словно его написал художник,отказавшийся от всех сочетаний света и тени. Что-то серебристое быстропонеслось издалека в его сторону, остановилось, снова пришло в движение. Донего не сразу дошло, что это была приближавшаяся вода. Заставив себя отойти отокна, он направился к лестнице.
Справившись с нахлынувшим на него приступом паническогостраха, он почувствовал дикую ненависть к Замку и ко всему тому, что в нембыло. Спустившись вниз, он пересек прихожую, изысканно декорированную внезнакомом ему стиле, хотя он всегда гордился тем, что ему известны такие вещи.Потом он остановился на пороге большого зала.
Здесь тоже никого не было. Он помнил этот зал, потому чторабы из Замка, схватив его на склоне горы, волокли этим путем. Его и Гальтасперва притащили сюда и бросили к ногам управляющего, Барэна, а потом подверглиобычным издевательствам и заточили в подвал. Вспоминая тот день, оннепроизвольно стиснул рукоятку меча. Затем он прошел сквозь огромные двойныедвери и, широко шагая, направился в сторону небольшой гостиной, из которой былвыход во внешний мир.
Приблизившись к ней, он в изумлении замедлил шаги. Высокийдеревянный предмет с круглым прозрачным окном наверху, вокруг которого былинарисованы цифры, издавал пронзительные и жалобные звуки. Приглядевшись, онзаметил, что сразу же под окошком находится что-то круглое и подрагивающее. Онтак и не понял, что это такое, хотя, впрочем, ему показалось, что опасности этоне представляет. Решив не связываться с неизвестным ему волшебством, он пошелдальше и оказался в гостиной.
Быстро подойдя к двери, он поднес к ней руку и вдругзамешкался. Во внешнем мире творились странные вещи. Впрочем, тоже самое моглобыть сказано и про Замок.
Отодвинув задвижку, Вейн распахнул дверь.
И тут же на его слух обрушился пронзительный вой, похожий нарев могучего урагана. Повсюду была вода, простиравшаяся до самого горизонта, ион, как ни напрягал зрение, не мог разглядеть ничего, кроме воды. Поверхностьказалась неподвижной, и на ней не было видно ни волн, ни ряби. Возможно, в этомбыл повинен влажный туман, низко нависавший над всем залитым водойпространством…
Он вытянул вперед меч и тот погрузился во влажную туманнуюдымку. Через секунду он отдернул его.
Острие меча на глазах покрывалось ржавчиной. Он прикоснулсяк окислившемуся стальному краю, и под его пальцами это место превратилось впосыпавшийся порошок. Снова раздался оглушительный вой. Небо окрасилось ровнымперламутровым цветом.
Он закрыл дверь, запер ее на засов и прислонился к нейспиной. Его била дрожь.
* * *
Упаковав драгоценности и одежду и положив небольшой узел подкровать, Семирама прохаживалась по комнате, прикидывая, что еще стоило бызахватить с собой. Быть может, косметику?
В дверь постучали. Семирама была рядом и открыла ее сама.
Ей улыбнулся Джеллерак.
— О!
Она покраснела.
— Я вынужден обратиться к твоим лингвистическимталантам, — заявил он.
На его шее висели большие темные очки с розоватыми стеклами.За поясом торчал длинный и узкий футляр, из которого высовывался алый жезл. Поклонившись,он показал налево вниз по коридору.
— Прошу тебя, пойдем со мной.
— Да… конечно.
Она вышла из комнаты и последовала за ним. Поглядев в окно,она увидела жемчужное небо и бесконечную водную гладь.
— Что-то произошло? — спросила она.
— Да. Постороннее вмешательство, — ответил он.
Впереди раздался неожиданный звук, похожий на цокот копыт.
— Огромный, темноволосый человек помешал мне в самыйразгар моей работы, — объяснил он.
— И из-за этого произошли все эти… эффекты?
Он покачал головой.
— Нет, кто-то разрушил чары, поддерживающиесуществование Замка, и мы теперь выпали из обычного потока времени.
— Ты полагаешь, что это сделал Туалуа? Или тотнезнакомец?
Он остановился и поглядел в окно. Воды отступили почти ксамому горизонту и теперь, прямо у него на глазах, вырастали горные хребты.
