звездный камень…
Уайли застонал.
— У, сколько раз я должен повторять? Я не знаю, где он! Ты уже похищала меня, и пытала меня, и заставила Гезена копаться в моих воспоминаниях… и я пытался копаться в своем разуме и…
— Вот почему я не обратилась к тебе, — перебила Веспера. — Я обратилась к Мунларку, которая снова и снова показывала, что она обладает особым видом неустанной находчивости, когда должным образом мотивирована… и я очень подозреваю, что с такими высокими ставками Софи найдет решение, гарантирующее, что эта сила никогда не попадет в руки Гизелы…
— Хорошо, итак, у меня вопрос, — прервала Марука. — Если Гизела не сможет туда попасть, а эта причудливая штука с выравниванием звезд при наступлении ночи случается только раз в несколько тысячелетий, разве мы не можем просто посидеть сложа руки в течение следующих десяти дней и убедиться, что мы все упустили свой шанс?
— И рисковать тем, что Гизела отправится туда и получит силу без нас? — возразила Веспера. — Это было бы слишком опасно.
— Сомневаюсь, что это более опасно, чем просто передать тебе сверхважный источник энергии и надеяться, что ты не используешь его против нас, — возразил Там.
Веспера пожала плечами.
— Ты мог бы так же легко использовать его против меня. Как я уже сказала, в какой-то момент нашему союзу придет конец, и каждый из нас будет играть по-своему. Но это не должно мешать нам объединиться в этой миссии.
— НИКОГДА! — крикнул Сандор, разворачивая Софи лицом к себе. — Я старался вести себя тихо и позволять тебе принимать решения. Но я больше не могу стоять в стороне. Если ты сделаешь это, то сильно пожалеешь.
Что ж, возможно.
Но если не они получат эту силу, а Гизела, то Веспера будет права насчет того, насколько это ужасно.
А если Гизела не получит, тогда Киф…
Софи не знала, какие ужасные возможности лучше всего заканчивали это предложение, но и желания выяснять не появлялись.
К тому же, разве это не то, что она искала?
Способ взять под контроль Стелларлун, чтобы Киф мог иметь все, что ему нужно, не имея дела со своей матерью?
Веспера прочистила горло.
— Что ж, у меня такое чувство, что мы подошли к утомительной, изматывающей части этого разговора, где будет много споров… и мне определенно не нужно присутствовать при этом. Так что я оставлю вас наедине с вашими препирательствами. Но помните, что время имеет решающее значение, и вы не можете позволить себе такую роскошь, как нерешительность. Когда вы, надеюсь, придете в себя и найдете звездный камень, обратитесь к Триксу… я позволю ему рассказать вам, где и как лучше всего это сделать. О, и в надежде, что дополнительная доля доверия может ускорить ваше решение и направить вас в правильном направлении, я предложу вам последнюю информацию, чтобы доказать, что я действительно пытаюсь помочь в данный момент. — Ее холодный взгляд сосредоточился на Софи. — Я слышала, что сын Гизелы покинул Затерянные города, чтобы помешать ей продолжать свои эксперименты… и, вероятно, сохранить в секрете все новые способности, которые он развил. Но ему негде спрятаться. У Гизелы есть очень специфический способ отслеживать его точное местоположение. Она может найти его, когда захочет. Она просто ждет подходящего момента.
Глава 35
— Она говорит правду, — сказал Трикс, когда иллюзия Весперы исчезла с последним леденящим душу раскатом смеха. — Но я уверен, что вы все равно будете волноваться, спорить и задавать десять тысяч вопросов… так как насчет того, чтобы я рассказал вам все, что знаю, прежде чем вы начнете во все это вникать?
Софи могла только кивнуть.
Все это время она думала, что оберегает Кифа, не преследуя его.
Но… что, если Гизела уже утащила его куда-нибудь?
Было ли это причиной того, что Киф не ответил ни на одно из ее или аликорнов сообщения?
И даже если Гизела еще не сделала свой ход…
Она может найти его, когда захочет.
— Ладно, это будет звучать странно, — предупредил Трикс, теребя рукава своего плаща. — И я не Тень, так что я сам не до конца понимаю это. Но то, как Умбра объяснила мне, это заключается в том, что все отслеживание выполняется с помощью крошечного кусочка тщательно размещенного теневого потока, и самой сложной частью было ввести его в систему Кифа так, чтобы он не понял, что происходит. Итак, пока Киф притворялся частью нашего ордена, и, кстати, никого не обманывал, Умбра добавляла в его блюда ничтожное количество теневого потока. Он не замечал, потому что наша еда и так отвратительна. А затем Умбра направила этот теневой поток из его желудка в сердце.
— Его сердце? — Софи прижала руку к груди, когда призрак ее старого теневого монстра, казалось, зашевелился у нее под кожей. — У него есть эхо в…
— Не эхо, — поправил Трикс. — Киф смог бы это почувствовать. Так что Умбра дала ему достаточно теневого потока только для того, чтобы создать рябь.
— Что такое рябь? — спросила Марука, взглянув на Тама.
— Я никогда не слышал об этом, — признался он.
— Почти уверен, что большинство Теней о таком не знают, — сказал Трикс. — Они слишком боятся исследовать возможности теневого потока.
— Э-э, это больше похоже на то, что большинство из нас не хотят делать жуткие вещи, такие как отслеживание людей без их ведома, — возразил Там.
— Неважно, — сказал Трикс, и Софи практически услышала, как он закатил глаза. — Рябь — это в значительной степени то, на что это похоже — крошечная ударная волна. Я предполагаю, что ритм сердцебиения Кифа заставляет поток теней медленно накатывать сам на себя, пока он, в конце концов, не опрокинется… и этот внезапный сдвиг вызывает рябь. Требуется некоторое время, чтобы восстановиться, поэтому Киф получает всего две волны в день, всегда в одиннадцатом часу… как раз достаточно, чтобы выследить его, если кому-то понадобится его найти.
— Ладно… но… как? — спросила Рейни.
— Это ничего из того, что кто-либо из нас может увидеть или почувствовать, — сказал ей Трикс. — Это вроде как бросить камень в воду, только в этом случае рябь расходится по теневой плоскости…
— Там есть теневая плоскость? — прервала Марука, снова взглянув на Тама. — Тени действительно самые крутые.
Щеки Тама слегка порозовели, и он опустил челку ниже на глаза.
— Я никогда не слышал, чтобы это так называлось, но мой Наставник по Теням говорил о том, что естественное состояние всего сущего — это чистая, бесконечная тьма. И даже несмотря на то, что свет пытается заглушить, тьма никогда не уходит. Вот почему у
