нас есть тени. Это проблески тьмы, скрытой под всем.
— Думаю, это совпадает с тем, чему меня учили на моих уроках Вспышки, — сказал ему Уайли. — Хотя мои Наставники продолжали бы говорить о том, как нам нужен свет, чтобы держать тьму в страхе.
— Мои Наставники тоже говорили об этом, — добавила Рейни. — Но я все еще не понимаю, как все это работает как трекер.
— Это потому, что ты не Тень, — ответил ей Трикс. — Умбра могла чувствовать рябь всякий раз, когда она была в одной комнате с Кифом в нужное время.
— Но леди Гизела не Тень, — напомнила ему Софи. — И она не в одной комнате с Кифом.
— Ей и не нужно. Она украла модифицированный Шпионский шар, который наш Технопат сделал для Финтана. Предполагаю, что он был перепрограммирован для доступа к теневой плоскости… что в основном означает, он фокусируется только на тьме. А затем он был запрограммирован на поиск аномалий. Так что все, что нужно сделать Гизеле, это включить Шар-шпион и дождаться одиннадцатого часа, и он уловит пульсацию Кифа и отследит ее до источника.
— Лаааааааааадно, — сказала Софи, пытаясь впихнуть все эти новые странности в свой мозг.
Это не должно было звучать так невероятно, учитывая, что она жила в мире световых прыжков, телепортации и левитации.
Но что-то казалось… неправильным.
И тогда она поняла почему.
— Подожди, все это не подходит по времени! — возразила она. — Гизела была заперта в тюрьме огров, в то время как Киф жил с Невидимками, а Финтан изменил временную шкалу и не следовал ее планам. Так зачем ему было приказывать Умбре устанавливать слежку за Кифом?
— Потому что он знал, что Киф пытался уничтожить нас изнутри, и он решил, что было бы разумно иметь способ найти его на случай, если он сбежит с чем-то важным, — объяснил Трикс. — Кроме того, Финтан знал, что есть шанс, что Гизела может сбежать, и тогда он мог бы схватить Кифа и использовать его в качестве рычага давления.
Рычага.
Это слово было похоже на искру, упавшую в темный омут ярости, который Софи прятала подальше… и у нее возникло искушение направить этот жгучий гнев и взорвать Трикса одним из своих лучей-причинителей красных молний.
Должно быть, он заметил ее растущую ярость, потому что поднял руки, как знак «стоп»… или, может быть, чтобы прикрыться ветром на случай, если она нападет.
— Финтан был тем, кто так использовал Кифа, не я. Честно… Мне нравится Киф. Он всегда рассказывал веселые истории о том, как мучил даму Алину или прятал гилонов в Ложносвете. И он определенно не заслуживает того, что сделала с ним его мама. Но дальше будет только хуже. Гизела сказала Умбре, что последний шаг Стелларлуна был задуман для того, чтобы сломить его. Она сказала, что не может просто сделать Кифа могущественным… она должна была убедиться, что он также будет послушен. — Он сделал паузу, чтобы дать этому осмыслиться, прежде чем добавил: — Гизела, возможно, пыталась заставить людей думать иначе, чтобы заставить их гадать, но Киф и его способности имеют решающее значение для ее плана… она сказала об этом Умбре. Так что я знаю, что вам ненавистна идея работать с нами… и я тоже не фанат этого. Но если Гизела найдет Элизиан и завладеет источником энергии, для вашего друга игра будет окончена. Игра окончена для всех нас, честно говоря… как думаете, почему мы даем вам так много доказательств? Посмотрите на небо и увидите, как прямо сейчас выровнены все ненанесенные на карту звезды. И уверен, что ваш Технопат может настроить Шар-шпион для доступа к теневому плану и доказать, что я не лгу о трекере… и если вы хотите сохранить Кифа в безопасности, то можете попросить Тама вытащить теневой поток из его сердца.
— Он может это сделать? — спросила Софи, взглянув на Тама, который определенно не выглядел убежденным, что обладает этим навыком.
— Умбра могла, — сказал ему Трикс.
Там нахмурился.
— Да, но она также та, кто вложил его туда… мне нравится, как ты продолжаешь танцевать вокруг этого, кстати. Это как: «Посмотри, как мы сотрудничаем, рассказываем тебе обо всех злых, манипулятивных вещах, которые мы сделали, и даем тебе шанс исправить это, прежде чем все станет намного хуже… разве это не доказывает, что мы можем быть лучшими друзьями сейчас?»
— Мы не ищем друзей, — поправил Трикс. — Это временный союз, от которого мы оба в равной степени выиграем. И ты пожалеешь, если не воспользуешься этим шансом. Но я не собираюсь втягиваться в этот спор. Я сказал свою часть. Теперь все зависит от вас. Если решите быть умными, дайте знать. — Он повернулся к Рейни. — Я буду проверять наше обычное место, по крайней мере, три раза в день, так что мне не потребуется много времени, чтобы найти какие-либо записки, которые ты там оставишь, но на всякий случай я также припрячу несколько флаконов ветра рядом с деревом. Разбей их все одновременно, и записки помчатся прямо ко мне, чтобы сообщить, что вы готовы, хорошо?
Рейни кивнула.
— И помните… нам нужно, чтобы вы не просто участвовали в этом плане, — добавил он. — Нам нужен звездный камень. Нет смысла писать, пока его у вас не будет. И у вас есть всего десять дней… может быть, меньше, если Гизела придумает, как добраться туда самостоятельно.
Он повернулся к ним спиной с этой разорвавшейся бомбой, и Софи ожидала, что он поднесет кристалл к лунному свету и тот заблестит.
Вместо этого Трикс подошел к краю обрыва и прыгнул, позволив ветру унести его в ночь.
— Знаю, о чем ты думаешь, — сказал Сандор, когда Софи вытянула шею, чтобы изучить небо. — Но тебя не обманешь…
— Нет, — перебила она, сосредоточившись на Элементине — первой ненанесенной на карту звезде, которую она когда-то обнаружила.
Она едва смогла увидеть Элементину той ночью с Дексом… даже с помощью звездного телескопа.
Но теперь это была яркая серебристая звезда, мерцающая в темноте.
И она была прямо рядом с мерцающей розовой звездой Маркизира.
И бледная, мерцающая звезда Кандесии.
И холодная, ледяная звезда Люциллианта.
И яркая, переливающаяся звезда Фосфориена.
Предполагалось, что Софи не сможет найти ни одну из них, но Черный Лебедь сохранил их местоположение в ее памяти… а ненанесенные на карту звезды всегда были гораздо более разбросанными.
Теперь они образовывали идеально прямую линию.
И в середине их ряда было тусклое, мерцающее пятнышко, светящееся с едва заметным оттенком зеленого.
— Это, — сказала она, указывая на совершенно новую звезду,
