другом в конце концов. Перед приездом сюда я хорошо подготовился, полностью изучил его биографию, труды, интересы и увлечения. Так и появилась легенда.
— Это звучит просто ужасно, — Алиса представила Константина Николаевича и его лицо, если бы он все это мог слышать. — Если бы он узнал, что ты его используешь, он бы сильно расстроился.
— Хорошо, что он об этом не узнает, да? — усмехнулся Ле́рон. — Но я к нему и правда хорошо отношусь. Он действительно достойный специалист и человек. И книгу мы в любом случае выпустим, это его порадует. В соавторстве я, естественно, не буду указан.
— Лишнее внимание?
— В том числе, хотя можно было бы использовать псевдоним. Просто мне это не особо интересно.
— Понятно… А каким образом он должен выдать тебе нужную информацию? Он же не знаком напрямую с тем вашим беглецом.
— Люди любят рассказывать друг другу истории, особенно смешные. Константин может случайно обронить что-то ценное для меня и даже не понять этого.
— Но как?
— Не вникай, это нюансы моей стратегии. Она уже отработана.
— Хм… Но ведь ты можешь долго так за ним ходить. Тебе нужно постоянно быть рядом, чтобы ничего не упустить.
— Чем я и занимаюсь.
— Но сейчас, например, нет. И вряд ли ты с ним ночуешь.
— Вряд ли во сне он рассказывает истории, — посмеялся Ле́рон. — Это действительно все довольно сложно, поэтому, правда, не вникай.
— Хорошо, — сказала Алиса, но все равно задумалась. — Слушай, а к чему вообще эти сложности? Если ты все равно воспринимаешь людей только как инструмент, почему бы тебе не поставить на Константина Николаевича прослушку? И не нужно будет с ним постоянно торчать.
— Хороший вопрос. Это оказалось не так эффективно, как мой метод. Я экспериментировал с этим раньше. Все-таки реальное взаимодействие с людьми дает самые лучшие плоды.
— Ясно… Таак… А ты приехал сюда в июле?
— Да. И теперь должен признаться, что тоже помню нашу первую встречу, хоть и утверждал раньше обратное. Я тогда подыскивал себе квартиру, выбирал районы, гуляя по ним. И в итоге поселился здесь. Это было обыкновенное совпадение. Мне понравился район, локация, и сама квартира более-менее соответствовала моему вкусу. Но тебя я тоже запомнил, хоть и не сразу придал значения этому. Что-то было в тебе особенно забавное и светлое, что зацепило мое внимание. Эти смешные лимоны на твоем сарафане, — Алиса удивленно вскинула брови и зарделась. — Из тебя исходило что-то неуловимое, словно навязчивый лучик солнца, протиснувшийся в тонкую щель между плотными шторами. Я от этого отмахнулся тогда. А потом в университете снова встретил тебя. Я наблюдал, как ты общаешься с другими людьми, как ведешь себя, как разговариваешь. Не специально, я за всеми всегда наблюдаю, такая у меня профдеформация, можно сказать. Но после твоего высказывания о книге Константина я сконцентрировал свое внимание на тебе уже осознанно. У тебя было необычное рассуждение. А после нашей приятной беседы на озере, я решил, что не будет ничего страшного, если помимо своей работы я развлеку себя общением с тобой. И это было первой моей ошибкой. Не само решение общаться с тобой, а мысль, что это не приведет ни к каким последствиям. Спойлер: привело, — Ле́рон ухмыльнулся, Алиса тоже криво улыбнулась, понимая его не совсем веселую шутку. — Чем больше я с тобой общался, тем сильнее рос мой интерес. Я не забывал про свою работу, но и тебе стал уделять слишком много времени. И мне искренне нравилось с тобой разговаривать. У тебя очень необычный взгляд на мир, ты оказалась очень светлым и добрым человеком, невероятно позитивным. Ты не притворяешься, как многие. Не заставляешь себя быть хорошей только потому, что это правильно и одобряется обществом. Ты действительно такая. В тебе невероятно много света. У меня всегда было ощущение, будто я общаюсь с гребаным солнцем.
Алиса сидела уже просто пунцовая от смущения, ей хотелось сказать, что он преувеличивает, что это неправда, но она не стала перебивать Ле́рона, а он невозмутимо продолжал:
— Я встречал изредка похожих людей, но чаще всего это были люди, как сейчас говорят, не от мира сего. С поломанным сознанием, как это называю я. Либо попросту глупые наивные люди, которые были просто не пробиваемы к невзгодам, но совершенно не приспособленные к жизни. А ты при всей своей добродушности никогда не теряла связь с реальностью. И меня поражало, как ты умудрялась сохранять этот баланс. А еще ты иногда была не предсказуема для меня, что тоже озадачивало. И, наверное, тот факт, что я таких людей не встречал, но при этом действовал по привычной схеме, меня и подвел. Моя самоуверенность меня подвела. Сейчас я оглядываюсь назад и понимаю, что совершенно нелогично было поступать с тобой так же, как со всеми, если я сам же и признавал, что ты отличалась. Я постоянно задавался вопросом, почему мне так хочется проводить время именно с тобой, что в тебе такого особенного? Ведь среди людей много интересных личностей, поистине умных и глубоких для человеческого уровня развития, но почему именно ты? Я полностью игнорировал свое первое воспоминание о тебе и то, что я тогда почувствовал. Но твой танец на вашем празднике словно заставил меня все вспомнить. Я будто получил пощечину, которая меня, наконец, отрезвила. Когда я вышел с балкона, я хотел уйти домой и даже не планировал прощаться. Но увидев тебя, танцующую со своей подругой под эту странную песню, я остановился и стал наблюдать. Этот момент точно останется в моей памяти на всю жизнь: ты буквально растворилась в танце, реальный мир перестал для тебя существовать, и ты словно находилась в совершенно другом, своем, недоступном больше никому. Я не могу даже передать словами, как это выглядело, но никогда не видел тебя более счастливой и настоящей, чем в тот момент. Смешно прозвучит, но могу поклясться — из тебя будто исходил свет. И на какую-то долю секунды мне вдруг захотелось хотя бы заглянуть в этот мир. Увидеть его твоими глазами. И я почувствовал тоже самое, что в первую нашу встречу, только ярче. И это чувство я уже не смог проигнорировать.
Алиса погрузилась в воспоминания вечера на их празднике. Она действительно любила эту песню, она была очень простой, но такой особенной для нее, такой чистой и светлой, под нее всегда хотелось плакать. Но не в тот день. Тогда она действительно была предельно счастлива. Только тогда она не понимала, что счастье было от того, что Ле́рон в тот день был рядом,
