а ее близкие друзья так хорошо его приняли. Ей казалось, что с этого момента ее ждало что-то поистине чудесное. И когда Лиля запела эту песню, ей захотелось танцевать, это был такой необычный порыв и танцем под эту песню она выразила все то, что чувствовала в тот миг. И правда, она в тот момент не замечала никого и ничего вокруг, даже не видела, как за ней наблюдал Ле́рон. Алиса вспомнила все то, что ощущала тогда и ей стало так грустно. На глазах почти выступили слезы, но она силой воли их подавила и, заметив, что Ле́рон внимательно смотрит на нее, поспешила сказать:
— Все нормально, просто вспомнила тот день. Стало тоскливо от того, что после праздника я и правда не чувствовала больше подобного счастья. Наоборот, все стало превращаться в какой-то кошмар…
Она на всякий случай провела руками по глазам, убирая чуть выступившие капли. Ле́рон смотрел на нее с грустью:
— Да, после этого все и изменилось. И это полностью моя вина. То, что ты стала испытывать и в каких ситуациях оказывалась. И очень сожалею об этом… Как я сказал, только тогда я осознал, что именно меня так притягивало к тебе. Причина была именно в этом тепле и свете, который ты постоянно излучала. Я неосознанно тянулся к нему. Это было так абсурдно: я, еще будучи человеком, от скуки осмысленно выбравший путь тьмы, путь деградации и разложения, внезапно оказался жаждущим именно этого света. Просто смешно. Я словно увидел свою противоположность. Ты тоже пребывала в своем мире, но еще вот-вот и ты готова была поделиться им со мной. В отличие от меня. Вдобавок к этому, больше всего меня тогда поразило другое. Весь вечер за мной пристально наблюдал Артемий. И в момент твоего танца тоже. Он все понимал. И я видел, что он все понимает. Я бы мог, как обычно, сделать все, что угодно, чтобы он даже не догадался ни о чем. Но я не захотел. Мне было абсолютно наплевать на то, что он все видит и все понимает. И это меня напугало больше всего. Я понял, что мне пора уносить ноги. Я ушел тогда в полной растерянности, во мне смешалось множество противоречивых чувств. Я понял, что потерял контроль над своими эмоциями, потерял бдительность и подпустил тебя слишком близко к себе. Я никогда не допускал такого. И, естественно, оказался не готов к этому. В моем мире такого вообще не могло произойти. На этом я и попался. Я испугался и допустил фатальную ошибку. Я решил, что необходимо отдалиться от тебя, пока не стало поздно. Но, как оказалось, уже было поздно давно.
Ле́рон задумался, погрузившись в воспоминания. Алиса ничего не говорила. Ей казалось абсолютно невероятным то, что сейчас происходило. То, что он мог чувствовать к ней все тоже самое, что и она к нему. После паузы Ле́рон продолжил, словно и не обращая внимания на шокированную его словами Алису:
— Я принял решение постепенно отдалиться от тебя, минимизировать наше общение. Хотел сделать это не слишком резко, чтобы это не было сильно заметно. А у тебя не возникло ощущения, будто что-то произошло. Но получилось резко. Я не мог себя заставить встречаться с тобой как ни в чем не бывало и увеличивать разрывы между ними постепенно, потому что больше не доверял себе. Я был уверен, что вскоре твой интерес к моей персоне угаснет и проблема исчезнет сама собой. Этого не произошло. Наоборот, эмоции с твоей стороны лишь усилились. Ты терзалась бесконечными вопросами, хотела понять, что за перемена произошла со мной. Ты не верила в мою занятость. Я понял, что безболезненно тебя уже не удастся оттолкнуть и решил действовать жестко. И тут так удачно возник случай с Екатериной. В клубе я снова сделал оплошность. Я старался изображать равнодушие по отношению к тебе, но в клубе повел себя ровным счетом наоборот, плюс разозлился на Екатерину. У тебя возник еще больший диссонанс. Когда ты встала на ее защиту, я впервые увидел страх в твоих глазах по отношению ко мне. Ты стала сомневаться во мне, в моей личности. Я решил воспользоваться этим. Я навязал тебе мысль проникнуть в мою квартиру, создал специальный антураж и устроил целое представление, чтобы ты испугалась меня просто до чертиков. А чтобы ты не болтала лишнего никому, даже сестре, выставил все так, будто это был сон. Но ощущения реальности происшедшего у тебя оставались. Ты чувствовала, будто это было на самом деле всем своим телом, но мозг говорил «нет, такого не могло быть». Тем более ты проснулась у себя дома. Я тебя перенес домой, пока не было Лизы, — добавил он, ответив на немой вопрос Лисы. — Естественно, проникнуть в любое жилье для меня не проблема, но для собственной выгоды я этим не пользуюсь. Я надеялся, что весь этот спектакль сработает. И он сработал, хотя снова не совсем так, как должен был. Ты испугалась, решила держаться от меня подальше насколько это возможно, но…
— О, Боже…, — только и смогла вымолвить Алиса, понимая теперь все, что с ней происходило и почему. — Ты просто…
— Монстр? — невозмутимо закончил за нее Ле́рон.
— Я не совсем это хотела сказать… Но то, что ты делал, да еще и специально, действительно…ужасно…
— Да, ужасно. В этом и была цель: поступить с тобой настолько ужасно, чтобы ты считала меня монстром. Но я и не мог подумать, что это все обернется для тебя настолько травмирующе. Я не особо эмпатичен к людям, но и не наслаждаюсь их страданиями. А причинением боли тебе тем более. Но, когда я увидел конечный результат моих решений, я был в ужасе от самого себя. К сожалению, я оказался еще недостаточно опытен, чтобы не быть склонным поступать, как люди. Которые часто делают больно самым близким.
Алису задела его последняя фраза. Она сразу подумала о Теме, которому сделала больно не по своей воле и совершенно не желая этого. Но ведь Ле́рон все сделал специально. Пусть и по ошибке, как он это называет. Он все осознавал.
— Но ты мог не делать всего этого, — произнесла она, растерянно смотря куда-то перед собой и прокручивая в голове все прошедшие события. — Ты мог просто сказать мне, что не хочешь больше со мной общаться. И я бы не стала.
— Я не мог этого произнести. Проще было убеждать тебя своей занятостью, потому что это хоть сколько-то было правдой. У меня действительно была забита
