то, что не удавалось дипломатам, чьи ухищрения привели к потере многих жизней и средств в Крыму.
А мимо дворца прокатил парадный экипаж с двумя кучерами в черных цилиндрах и светлых сюртуках. И два господина в цилиндрах с рассеянным видом…
Константин от переизбытка сил и здоровья не мог не поделиться впечатлениями. В эту пору Вайт похож на Италию, вода как в Неаполитанском заливе. Он провел Альберта на балкон. Альберт, ценя вкус гостя, вдохновенно признался с оттенком иронии над собой, что романтическим воображением видит Солент с голубыми берегами и белыми далекими башнями Неаполитанского залива. Он развел руками от восторга:
— Солент всегда казался мне Неаполитанским заливом. Я почувствовал это, впервые приехав сюда. Солент и Вайт — это наш Неаполь. Но боже мой! Что делается с самой Италией! — воскликнул он, хватаясь за виски, как в приступе головной боли.
Сейчас разница лет Константина и принца Альберта незаметна, они как сверстники — и у обоих похожее положение. Альберт — супруг королевы, но не король. Константин — брат царя, но не царь, но каждый из них по-своему и влиятелен, и ограничен.
Принц Альберт чуть полноват. Лицо с небольшими усами. Он с брюшком, прелестный отец и царственный муж. Привлекательный собеседник, любитель лошадей. Идеальный супруг и превосходный воспитатель. Виктория народила ему девятерых — целую школу. Родительский замысел — со временем всех женить и выдать замуж за наследников и ближайших потомков монархов Европы. Сплотить королевские дома. Создать свой интернационал монархов по примеру социалистов. Виктория и Альберт создают питомник будущих гуманных правителей.
В зале окна на лес и на море. Поговорили на любимую тему Альберта. Есть поговорка: у кого что болит, тот о том и говорит. Сейчас Италия занимала умы не художественными талантами и не голосами знаменитых певцов. Там все кипело. Ее государство и земли раздроблены. Альберт говорил об итальянской революции, об интригах Наполеона III, о только что подписанном Виллафранкском соглашении[66] о перемирии в войне между Австрией и Францией, о Гарибальди и его популярности, о колебаниях Пальмерстона, о странной загадке этих колебаний, их неясной причине. Альберт знал от Бруннова, который при дворе был своим человеком, что позиции и намерения России и Англии близки в итальянских делах.
Константин почувствовал, что ему, видимо, не избежать в дальнейшем встречи с Пальмерстоном. Отношение к России менялось. Кажется, явную перемену, что-то очень основательное усматривали тут в преобразующейся России. Вот, наконец, и первый отклик, которого так потаенно желал Константин, когда шел сюда на корабле на лечение.
У Бруннова — своя цель. Конечно, и он намеревался воспользоваться приездом Константина и, может быть, как и англичане, не особенно верил в намерение здорового, молодого человека лечиться на модном курорте, близ королевского дворца. Как будто в России нет морских побережий и нет купаний. Конечно, голова болела от наших дел. У кого не заболит! Частная поездка могла превратиться в событие. И потянут раба Божьего Костю за волосы вверх. Избегать и уклоняться нельзя и не следовало. Константин сожалел, что если втянут его в дела и заботы, то может быть, расстанется он со своей жизнью, которая напоминала ему времена плаваний, когда подолгу придворными обычаями и не пахло, когда с завистью смотрел на матросов, а не на адмиралов и знаменитостей на приемах, и тогда полетят прахом все его намерения.
Да, чего доброго, придется повидаться и с Пальмерстоном. К нему, в противоположность своим чувствам к Альберту, никакой симпатии Константин Николаевич не испытывал. Но здесь, в Осборне, демократия Пальмерстона бессильна. Видимо, так и будет.
Не хотел бы Константин менять частного характера своей жизни в Райде. Не лежит душа к возврату в мир, от которого хотел бы отдохнуть. Воспитанный, выросший на кораблях, в больших плаваниях и в мечтах о еще больших плаваниях для всей России, он склонен был к уступкам и вольнолюбию. Королева могла проявить к нему внимание, а это обязывало.
При всем том не хотелось бы Константину унижаться милостями королевы. Но если бы его оставили в покое в положении богатого иностранца, приехавшего в гости, он, верно, был бы несколько оскорблен. Тем более что они с братом знали, на что шли и ради чего, и риск нарваться был. Но и надежда была на уже известную благосклонность Виктории и Альберта. Хотя на это и рассчитывали, а хорошо бы, хоть малость вольной жизни, как матросу, отпущенному на берег, да по тавернам с хорошими товарищами. Но тут он под присмотром, с королевой, величайшей Викторией, вместо матросского унтера.
Альберт с видом коннозаводчика и спортсмена, толковавшего про лошадей, заговорил вдруг про армстронгову пушку, про это чудо современного инженерного искусства.
Константина не на шутку начинало все это захватывать. Явно здесь желали установления новых отношений с Россией, пробуждался интерес к тому, что, видимо, должно было у них сохраняться в секрете. Константин готов к разговору, но не может подать вида, ведь он только что видел чертежи пушки в руках Путятина как величайший секрет. А тут для Константина все открыто, никакой тайны нет. Супруг королевы говорил так, словно этого секрета может и не быть. Но главное не в самой пушке, а в том, что открытый разговор про нее знаменует поворот политики.
— Непопулярность лорда Пальмерстона, — сказал Альберт на прощание. — превосходит всякое вероятие. В прошлом году в Палате общин ему не дали раскрыть рта… Теперь он попытается исправить положение…
Перед войной лорды и лавочники ловко заткнули рот принцу Альберту и высмеяли его мнимое миролюбие. В прессе промелькнул грубый упрек, что он же немец, а не англичанин. Намек на его космополитизм. Хороший папаша детей Ее Величества не смел мнить себя папашей нации. Советник ли он королевы? Да, и очень горячий. Советники, законные супруги властелинов знают, как тяжела и неблагодарна их доля, но плодотворна и полезна. Кто он? Муж королевы — и это все? После войны Виктория потребовала, чтобы Альберт был определен как почти равное, первое после нее лицо, и стал «принцем-консортом». Ее требование удовлетворено. У Альберта положение корабля в плаванье в океане. Важность и надменность Альберт не обрел. Как отец семьи он знает европейскую политику держав и жизнь наций во всех проявлениях, у него в стране представители всех европейских народов в рангах дипломатов, а также ищущих убежища террористов. Принц знает все, что делается в Европе, как фермер знает, что делается на базаре, где он продает свои изделия и где бродят темные городские личности, которые могут его разорить, смести с
