приехал и кричал на офицеров в ямыне Е, что надо немедленно отдать приказ и вернуть всех на борт кораблей. Адмирал не желал расхлебывать всю эту кашу. У «синих жакетов» свои понятия. Уж не говоря о французах. Солдаты пехоты поскромней, все они живут на берегу в Гонконге, со всеми вытекающими из этого последствиями. Афганцы и бенгальцы при грабежах теряли облик человеческий, но побаивались британцев и французов.
Сегодня все команды моряков снова готовы к вступлению в город, но объявлено, что никто и никуда не пойдет. Предстоит торжественный въезд посла в завоеванный город. Все войска приготовились к параду.
Никто не предполагал, что за ночь совершатся кровавые злодеяния. Очевидно, это сделано с целью доказать захватчикам, что Кантон не сдался и миллион его жителей живет своими глубокими убеждениями. Заодно это напоминание кантонцам, что ждет каждого из них, кто откажется добровольно сопротивляться «заморским дьяволам». В тайнах города скрывался Е и упорно требовал от горожан самопожертвования.
По улицам для наведения порядка прошли сильные патрули союзников. Нигде никакого сопротивления не было оказано. В любую часть входят отряды англичан и французов. Но никому отставать нельзя — зарежут. Такой случай уже произошел с утра.
Несмотря на запреты командования и свирепость кантонских мстителей, искатели приключений отлучались самовольно в любое время дня и ночи, чтобы проникнуть в дома и магазины.
На кантонских стенах грянула военная музыка. Всюду строились войска.
Гребной катер пристал к берегу, и посол со свитой сошел.
Издали послышались крики «ура». Кричали на кораблях, в городе и на стенах. Войска под стенами, и на берегу, и на улицах. Крики нарастают и приближаются. Масса жителей заполняет улицы. Многие приветливо машут руками и флажками. Посол едет верхом на пони, окруженный офицерами, в сопровождении сильного эскорта. Марш открывают красные мундиры, краса и гордость Британии. Шагают колонны моряков. Крики нарастают. Все в восторге при виде посла королевы. Он был вчера во время боя, стоял под ивой, сойдя со своего пони. Но считается, что посол впервые вступает в покоренный город. Это событие великого патриотизма. Гордость нации растет. Коксвайн Том, мастер гребли и кулачных драк, смотрит на посла волнуясь, даже у него слезы восторга на глазах.
Шагает полубатальон бенгальцев. Идут пенджабцы в чалмах. Картинно маршируют красавцы французы с бородками. Рядом с Элгином едет в коляске барон Гро. Тут оба адмирала и оба генерала, масса офицеров.
Послы поднялись на одну из башен. Там устроено нечто вроде королевской ложи.
Оркестр грянул «Боже, храни королеву». Непобедимая, неприступная веками крепость Кантон, самая крепкая цитадель. Символ мощи Небесной империи. Стена построена вокруг города. Вдруг весь миллион народа вздрогнул. Главная твердыня, башня, с которой еще вчера стреляла артиллерия Е, подпрыгнула и при грохоте, подобном удару грома, разлетелась, превращая в груды топлива ближние кварталы города, из которых заранее велено было послом удалить население.
— Но где же Е? — шел разговор в ямыне. Все офицеры хотели бы это знать, как и обратившийся к ним с подобным вопросом посол. Где же он, в этой массе кварталов, в этом миллионном городе?
Сидя в Задней западной передней, посол выслушал доклад Смита о том, что ему удалось выяснить.
Писем Путятина в архиве нет.
Элгин был уверен в этом. Приятно, когда сохраняешь хорошее мнение о порядочном человеке, которому веришь. При тайной проверке его бумаг таким он и оказывается. Это похвала достоинству и доверчивой твердости самого сэра Джеймса.
Разговор продолжался за огромным столом губернатора Е, который похож на алтарь в буддийском храме, где всегда должно быть достаточно места для жертвенных приношений, которые потом священники передают своим домашним и служанкам на кухню.
Во дворце Е для сэра Джеймса приготовлены комнаты. Он будет здесь жить и заниматься. Здесь во дворце Е решатся дальнейшие дела. Но сэр Джеймс сказал, что на ночь он возвратится на «Фьюриос».
Погода менялась. Дождь прекращался.
После парада всех родов войск, музыки и торжественных маршей, после гимна и восторженных криков, обращенных к послу и главнокомандующему, после того как была разыграна последняя карта и взрывы потрясли Кантон, а две башни взлетели на воздух и превратились в развалины, и опять гремела музыка и грохотали салюты, а население города заполняло и заполняло улицы, а пыль облаком неслась над крышами от разрушенных твердынь, — после всего этого произошло ужасное событие. Молодые сердца дрогнули.
По окончании торжества в экипажах был зачитан приказ адмирала. Всем командам немедленно возвратиться на борта своих кораблей… При этом, конечно, нет правил без исключения, в приказе не оговорено, но Эллиоту с его ударной силой дозволено задержаться. Там из «синих жакетов» и китайцев составляется отряд поимки Е. Экипаж «Сибилл» и коммодор Эллиот исполняют особое поручение.
А жаль… Жаль остальным морякам уходить в свои плавучие общежития. Велено немедленно садиться в шлюпки и баркасы и убираться вон из города. Как жаль… «Синие жакеты» поглядывают на Магазинный холм как на покинутую возлюбленную. А с китаянками ничего не станет. Их же не резали и не убивали. Они только кричали: «О-ё-ха! О-ё-ха!»
Посол ехал на пони в окружении конвоя пенджабцев. Он возвращался на ночь на корабль. «Синие жакеты» восторженно приветствовали его. На этот раз им казалось, что посол примерно в таком же положении, как и они. Как им, ему также ничего не дозволяется, приходится уезжать на ночь из города.
На груди у картинных пенджабцев огромные кинжалы, на головах чалмы, у всех бороды, а в руках обнаженные кривые клинки. Полубатальоны красных мундиров открывают и замыкают шествие. По сторонам улицы стояли бенгальцы с ружьями. А китайские кули движутся вереницей с закрытыми телами на носилках.
Это маленькое шествие замыкает «отец и наставник», капитан Холл с иероглифом на красном мундире.
На кораблях моряки могли разбирать и оценивать свои находки. У них не рылись в мешках, никто не доходил до такого унижения.
Сеймур не шутил, он мог наказать за пустяк. Мог забить палками насмерть.
Было еще светло. Долго «синие жакеты» поглядывали из-за бортов, как с плавучих гауптвахт, на город — мечту моряков всего мира. Знали и прежде, что Кантон богат, но никто не ожидал, что там такие магазины, зайдешь — и чуть-чуть слышен запах модных шелков и травяных духов, висящих в мешочках для придания аромата множеству первосортных товаров. Учтивые приказчики безукоризненно вежливы. Моряки сбивали с них шелковые шапочки, хватали их за косу и выбрасывали вон. Теперь даже не верится, как все происходило… В магазинах, видно, ждали покупателей. Если магазины закрывались, матросы их взламывали,
