Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 118
Эти факторы привели к резкому затуханию крестьянских восстаний в УССР уже к октябрю 1921 года. Исходя из реальной оценки ситуации, представители польского Генштаба заявили, что время для похода на УССР упущено. Последним «приемлемым сроком» для похода был август 1921 года, когда в УССР проходил сбор урожая и его изъятие продотрядами. В октябре уже не было никакой надежды поднять всеобщее восстание, информация подтверждала, что повстанчество замерло.
Однако Петлюра и Тютюнник настаивали на том, чтобы начать «акцию» не позднее 10 октября 1921 года и потребовали от польской стороны 1,5 тысячи винтовок, 60 пулеметов и 300 коней. Петлюра и Тютюнник надеялись на чудо, мечтая снова поднять крестьянство, занять Подолье и триумфально въехать в Каменец-Подольский, а далее втянуть в войну против Советов Румынию и Польшу. Тогда-то были отданы фантастические приказы: третей повстанческой группе Левченко захватить Полтаву и провести рейд на Харьков, четвертой группе Бровы захватить Днепропетровск, второй группе взять в осаду Киев.
17 октября 1921 года Петлюра приказывает начать поход в УССР, возложив на Тютюнника обязанности командования «армией вторжения». Первыми во «Второй зимний поход» Тютюнника вышли: Бессарабская группа (около 300 человек) — из Румынии, в рейд на советский город Тирасполь, и Подольская группа (более 500 человек) — из Польши, в рейд на Подолье. 3 Ноября в поход в УССР, на Киев, выступила основная Волынская группа Юрия Тютюнника (около 900 человек). Однако только 50% бойцов группы Тютюнника были вооружены, а у 30% не было даже зимней одежды. Тютюнник мечтал на Рождество взять Киев и поднять всеобщее восстание, но уже через две недели похода у села Миньки его группа была полностью разгромлена. Около 300 человек погибли в бою, 450 оказались в плену, причем 359 из них, отказавшиеся «покаяться», были немедленно расстреляны.
20 ноября около сотни бойцов во главе с Тютюнником вернулись в Польшу. Полная неудача «Второго зимнего похода» подорвала и без того шаткое положение Петлюры. Вскоре Тютюнник лишается польского покровительства, своего «штаба» и становится «частным лицом», нелегально проживающим в Варшаве. Петлюра оказывается «полководцем без армии», польские власти лишают его всякого контроля над интернированными солдатами УНР. Поляки уже не верят ни в возможность «восстаний», ни в «союзнический потенциал» петлюровцев, поэтому резко сокращается финансирование «украинских политиков».
Враги Петлюры стали распространять в «украинской среде» слухи о том, что только Петлюра виноват в разгроме «похода», что он специально затягивал поход и даже просил поляков не выдавать «армии Тютюнника» оружия, что Петлюра превратился в «обыкновенного польского шпиона», а петлюровская «контрразведка» выдает польским карателям галицких инсургентов... Эти слухи не были подтверждены фактами, но значительно понизили «рейтинг» Петлюры в «украинских кругах».
Несмотря на крах всех начинаний, о котором стало доподлинно известно уже в конце ноября 1921 года, Петлюра не смирился с очередным поражением. В декабре того же года Петлюра заявляет: «Мы обязаны продолжать борьбу».
Петлюра снова и снова повторяет: «Мы должны воссоздать повстанческую армию для похода на Украину». Однако поляки уже не стремятся к реализации этих идей. Напротив, всеми силами они стараются перехватить связи Петлюры с украинскими подпольщиками и повстанцами и использовать «оппозицию в УССР» только в интересах своей разведки. Очевидно, с этими целями новые тайные рейды совершает отряд Тютюнника в декабре 1921-го и весной 1922-го.
Бывший петлюровский контрразведчик Чоботарев и генерал Змеенко из «Отдела разведки при миссии УНР» стали заниматься подготовкой разведчиков и диверсантов, антисоветской агитацией по «заказу» польского Генерального штаба. В первой половине 1922 года Петлюра разрывает всякие отношения с Тютюнником, расформировывает Повстанческий штаб, а структуры Чоботарева и Змеенко становятся практически полностью независимыми от Главного атамана. Центр подготовки повстанцев и разведчиков перемещается в Ровно. В августе 1922 года в УССР были направлены отряды атаманов: Трейка, Шепеля, Щербанюка, Хмары. Но и они уже не в силах поддержать повстанческое движение хотя бы на уровне осени 1921-го. Еще в апреле 1922 года в УССР была объявлена амнистия всем участникам гражданской войны, кроме пятерых: Махно, Тютюнника, Скоропадского, Савинкова и Петлюры. Уставшие от пятилетней войны инсургенты стали возвращаться в родные хаты.
Летом 1922 года в УССР была проведена последняя «чистка» повстанцев. Были арестованы атаманы Гулый-Гуленко, Лихо, Голик, Орлик, Здобудь-Воля, ликвидировано 40 отрядов повстанцев, арестовано около 3 тысяч повстанцев и подпольщиков, около 200 повстанцев сдалось добровольно, около 900 убито в боях. К весне 1923 года так называемый «политический бандитизм» в УССР был ликвидирован. Однако летом 1923 года была предпринята последняя попытка поднять «всеобщее восстание». Тогда на восток, на Подолье, выступила группа атаманов Трейко и Грищенко, подготовленная при участии польского Генштаба. Возможно, этот рейд был ответом на акции «активной разведки» со стороны СССР. Отряды советских диверсантов из «активной разведки» террором «осваивали» тогда восточные земли Польши.
В 1923 году Петлюра еще имеет какую-то «самостоятельную» связь с повстанчеством и «глубоким» подпольем в УССР, но иллюзий относительно «всеобщего восстания» уже не испытывает. О необходимости формирования новой единой идеологии «главной линии» Петлюра пишет в письмах к Никовскому и генералу Удовиченко в 1922 году. В письме к дипломату А. Яковлеву Петлюра предлагает заинтересовать капиталистов Европы украинскими предприятиями.
Для продолжения борьбы Петлюра стремился сохранить лагеря для интернированных «любой ценой... как армию Украины для будущего». На начало 1922 года в этих лагерях еще находилось около 11 тысяч человек. Но к декабрю того же года большинство лагерей «для воинов армии УНР» польскими властями было ликвидировано. Около 3 тысяч украинцев уезжают из Польши в Чехословакию, 3 тысячи находят работу в Польше, около 2 тысяч украинцев, воспользовавшись всеобщей амнистией, возвращаются в УССР. В польских лагерях остаются только 3 тысячи украинцев. Советские дипломаты требует ликвидировать петлюровские лагеря, выслать петлюровцев из Польши или передать их списки дипломатам СССР «для контроля». В лагеря зачастили советские визитеры, уговаривая «прощенных солдат» возвращаться в УССР.
Если еще весной 1922 года Петлюра думал о возможной войне Польши, Финляндии, Румынии против Советов, надеялся на «распад режима Ленина», то к лету того же года всякие расчеты на это казались уже самообманом. Генуэзская конференция открыла путь признания Советских республик европейскими странами. Европа хотела мира, а не войны. Европа хотела торговать с Советами и обогащаться.
Еще одним ударом по надеждам Петлюры стал процесс «украинизации» в УССР. Советская власть начала создавать условия для свободного функционирования украинского языка и украинской культуры. «Советская украинизация» коснулась административного аппарата, школы, церкви, советская политика открыла путь украинцам в советское и партийное руководство. Многие «лозунги УНР» реализовывались в УССР: земля была роздана крестьянству, Украина возрождала свою промышленную мощь, УССР получила некоторую автономию, формально считалась равноправной республикой, понятие «Украина» и «украинец» не вызывало агрессии со стороны центральной власти, язык и культура народа пропагандировались на государственном уровне... И хотя Петлюра заверял, что украинизация в СССР «только провокация», что мог он предложить «взамен» в 1923—1926 годах?
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 118
