Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 118
Разоблаченные Сталиным, как «петлюровские», эти уклоны («хвыливызм» и «шумскизм») частью унаследовали идеи украинской революции, Центральной Рады, Директории.
Неслучайно Петлюра, подметив подобную тенденцию, выступил за тактику борьбы посредством «врастания в систему», «духовного изменения» самосознания советского украинца. Борьба уже была не за территорию, а за душу народа. Сталин к 1928 году, почувствовав надвигающиеся изменения, решил начать новый поход на Украину, предусмотрительно затоптать ростки нового сознания. Это ему удалось посредством превращения следующего десятилетия в десятилетие национальной трагедии Украины.
Ошибки Петлюры... Они были одновременно заблуждениями всего поколения и результатом предыдущего развития Украины. Но главной ошибкой (или достоинством) его были идеализм и идеализация положения на
Украине, которые порождали неправильную оценку ситуации, но вместе с тем служили «оправданием» такого необходимого в борьбе энтузиазма. Петлюра наследовал романтический образ «казацкой Украины», сформированный еще Шевченко, Гоголем, множеством украинских писателей и историков эпохи Николая I и Александра II. Во многом это был образ «прекрасного прошлого», «вольного казачества». Однако в мечтаниях о новой, свободной Украине не было места для анализа будущего экономического и социального развития, анализа геополитических реалий мировой политики. Стихийность, импульсивность, некоторая анархичность, неподготовленность украинской революции передалась ее лидерам, в большей степени Махно и в некоторой Петлюре. Петлюра, наследуя социалистические традиции украинского движения, так и не нашел места в новой Украине ни крупному капиталу, ни денационализированному городскому пролетариату. «Петлюровщина» страдала патриархальностью, тактическими шатаниями, аматорством, революционным романтизмом.
Петлюра стремился быть «в центре зарождающейся бури», участвовать в развале старого и созидании нового общества. Многим его современникам казалось, что он был только «халифом на час». Ведь до 1917 и с 1922 года, когда буря еще не разразилась и когда она улеглась, Петлюра был только «скромным обывателем». Но, скорее всего, такое мнение было неверным. Не его выбрало время, но он пытался изменить время, «моделировать» новую человеческую общность.
За сто двадцать лет до Петлюры, Иван Котляревский, а через сорок лет после Котляревского и Тарас Шевченко начали создавать украинскую нацию. Петлюра продолжил этот процесс, четко осознавая свою миссию. И хотя к 1917 году украинская нация еще была «сыровата», Петлюра и петлюровцы (как, впрочем, и большинство деятелей Центральной Рады и Директории), резко ускорили процесс ее «вызревания».
Большинство украинцев начала XX века даже не предполагало, что они «украинцы», называя себя «русинами», «руснаками», «малоросами», «руськими», обижаясь на презрительное прозвище «хохол», но уже четко зная, что они не «москали». Сто лет назад казалось, что между украинцами Галичины и Центральной Украины непреодолимая пропасть, что между сельским и городским населением Украины нет даже намека на единство. У нации практически не было своей буржуазии, рабочий класс был сплошь «интернациональным», язык был запрещен, а культура вынуждена была тратить силы на свою оборону...
Но история уже предоставила шанс. Грушевский, Петлюра и тысячи идеалистов-энтузиастов приняли вызов. Нужно ли было спешить, нужна ли была вся эта кровавая борьба за «самостийность»? Что в себе таит «феномен Украины» и сможет ли Украина обосновать и реализовать «украинскую идею»? Эти вопросы обращены больше не к Петлюре, а к нашим современникам — гражданам Украины XXI века. Ведь шанс был дан и оплачен дорогой ценой.
Петлюра и петлюровцы уже скрепили своей жертвой идею Украины. И даже в их гибели было не только поражение, но и победа. Победа Петлюры и петлюровцев заключалась в том, что благодаря их борьбе режим советской власти был вынужден эволюционизировать, отказавшись от колхозов и продразверстки, перейти к НЭПу; отказавшись от политики русификации и непризнания Украины, перейти к украинизации, к развитию украинской культуры, к закреплению государственного понятия Украина — УССР.
Да, Петлюра 1923—1926 гг. — это лидер, потерявший большинство своей паствы. Время уже отвернулось от него, предоставив большевикам реализовывать хотя бы часть его проектов. Но коммунисты были сторонниками строжайшей централизации и врагами «самостийности» и демократии, они так и не смогли реализовать «украинскую идею» и были вынуждены путем террора «свернуть» украинизацию.
Научный интерес к личности Петлюры дозировался и дозируется политическими интересами, властями, партиями, группами. Сторонники Петлюры достаточно одиозно и очень осторожно освещали, «мифологизируя» жизненный путь Петлюры (с 30-х годов в украинской эмиграции идет «бой за Петлюру» и его наследие между различными политическими группировками, который не закончен и до сего дня). Советским историкам было просто запрещено «заниматься Петлюрой». Интересно, что и в независимой Украине не вышло ни одной новой научной монографии о Петлюре-политике (за исключением нескольких сборников статей, вышедших микроскопическими тиражами). Официальное «петлюроведение» так и не сложилось по причине политических комбинаций, и если к памятнику Грушевскому, что на улице Владимирской, официальные лица приносят венки и букеты «к празднику», то памятника Петлюры в Киеве просто не существует, а близ киевского «Арсенала» памятники революционерам, боровшимся с петлюровцами в далеком 1918-м, продолжают удивлять туристов.
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 118
