В связи с этими событиями, возникает вопрос об армии. Сколько войск стояло в то время в Испании, сказать трудно. После распада Римской империи в ее западной части осталось почти 400 тысяч воинов, но силы Западной империи были сосредоточены в основном для защиты Италии. В IV и, может быть, даже в самом начале V в. на Пиренейском полуострове по-прежнему стоял VII Парный легион, а также пять отдельных когорт, что составляло приблизительно 10,5 тысяч человек, но вполне возможно, что ко времени всех этих событий все они или их значительная часть были оттуда выведены, ибо ни о каких легионах и когортах, находившихся в самой Испании, более ни один источник не сообщает. Учитывая, что даже рейнская граница оказалась беззащитной, можно быть почти уверенным, что в Испании, которой до сих пор никто не угрожал, регулярных войск точно уж не было. Только позже время от времени сюда направлялись новые римские армии, иногда довольно значительные. Как полагают некоторые исследователи, значительная часть тех войск, которые считаются расположенными в Испании, в действительности находилась не на Пиренейском полуострове, а в Тингитанской Мавретании, которая тоже была частью диоцеза Испании.[19] И действительно, ни в одном рассказе о событиях, происходивших в самой Испании в это время, почти нет намеков на воинские части, находившиеся в этой стране. Если они признали власть Константина, то почему не ударили в тыл частным армиям родственников Гонория? А если они отказались от этого признания, то почему не оказали этим родственникам никакой помощи? Да и в дальнейшем речь идет только об армии Константина, но не об испанских войсках. Правда, сначала Верениан и Дидим попытались использовать какие-то отряды, стоявшие в Лузитании, но вскоре были вынуждены обратиться к собственным рабам и колонам (Zos. VI, 4, 3; Soz. IX, 11). Видимо, те немногие части, которые еще находились на Пиренейском полуострове, были столь незначительны, что никакой реальной роли играть не могли и, находясь сравнительно далеко от Пиренеев, вообще предпочли полный нейтралитет. С другой стороны, возможность у родственников Гонория собрать целые армии показывает огромные богатства и реальный политический вес испанских латифундистов.
Боясь оказаться между двух огней, Константин решил сначала расправиться с Испанией (Zos. VI, 4, 2), полагая этот поход более легким, чем вторжение в Италию. С этой целью он и провозгласил цезарем Константа и поставил его во главе армии, направленной в Испанию. До этого Констант, как уже упоминалось, был монахом, но Константин не только вывел его из монастыря, но и заставил жениться, дабы обеспечить династическую преемственность своей власти (Greg. Tur. II, 9). Прекрасно в то же время понимая, что бывший монах не имеет никакого военного опыта, он рядом с сыном поставил своего полководца Геронтия, как и он, британца, и в качестве префекта претория Аполлинария. Присоединились ли к родственнику Гонория другие магнаты, неизвестно. Поскольку Констант уже явно обосновался в Цезаравгусте, можно считать, что бои шли в западной части Пиренеев. Почти три года велись эти бои, но в 409 г. войска испанских магнатов, не получая никакой помощи от императора, были разбиты. Дидим и Верениан были выбиты из своих укреплений в Пиренеях и с боями отступили на запад полуострова в Лузитанию. Там они были окончательно разбиты и взяты в плен. Приведенные в Арелат, который стал к этому времени резиденцией Константина, они были там казнены. Их двоюродные братья Феодосиол и Лагодий сумели бежать: один к Гонорию, другой к Феодосию II, в это время уже вступившему на восточный престол после смерти Аркадия (Oros. VII, 40; Zos. VI, 4—5; Soz. IX, 11 — 12; Olymp. fr. 16). He решаясь все же открыто рвать с Гонорием, Константин направил к нему новое посольство с извинениями за якобы невольное убийство его родственников и с намерением подтвердить прежние договоренности (Zos. VI, 1, 1). Поскольку в значительной части Италии уже фактически хозяйничали вестготы Алариха, Гонорию пришлось удовлетвориться этим извинением.
Теперь и Испания подчинилась Константину. Вскоре он вызвал Константа из Испании к себе. Тот оставил в Испании во главе армии Геронтия, а также свою жену и штаб (Greg. Tur. II, 9). При этом Констант совершил ошибку, назначив для охраны путей между Галлией и Испанией не самих испанцев (видимо, тех солдат, которые все же находились в Испании), а так называемых Honoriaci — варварские отряды на службе у Константина. Возможно, пассивность испанских воинов во время борьбы с родственниками Гонория заставила Константа не доверить охрану столь важных стратегических путей испанским воинам, что вызвало их недовольство. В Испании в это время вся власть оказалась в руках Геронтия. И это не устраивало ни Константина, ни его сына. Возможно, для того чтобы привлечь на свою сторону Испанию (и испанские войска, обиженные явным недоверием Константа), он провозгласил Константа августом и в качестве такового снова отправил в Испанию, как бы показывая, что Галлия, где правил он сам, и Испания, которой должен был бы управлять Констант, являются равноправными частями его державы. При этом полководцем при Константе и, следовательно, преемником Геронтия, был назначен Юст. Возможно, что смена Геронтия Юстом была вызвана страхом Константина и Константа перед чрезмерно честолюбивым полководцем. Но возможно и иное объяснение. Honoriaci, оставленные охранять пиренейские проходы, не выполнили свою задачу и открыли путь через горы варварам, которые стали грабить в первую очередь район Паленции, где, по-видимому, располагались владения Дидима и Вериниана. Паленция располагалась довольно далеко от Пиренеев, так что грабеж именно этой территории был обусловлен местью победителей столь долго сопротивлявшимся владельцам латифундий. Ответственность за эти грабежи, разумеется, возлагалась на фактического правителя Испании — Геронтия. Сменяя его Юстом, Константин мог показать свою озабоченность сложившимся положением и стремление направить в Испанию более справедливого полководца (на что намекает само его имя Iustus — Справедливый) и, таким образом, привлечь испанцев на свою сторону.
Геронтий в ответ на свое смещение вообще отказался подчиняться Константину и Константу. Он объявил императором некоего Максима. Одни исследователи полагают, что это был тот же Максим, который в 60-х гг. IV в. был наместником последовательно Армении, Галатии и Египта. В таком случае он должен был быть в это время довольно стар: ведь если в 359 г. был уже президом Армении, то и родиться он мог не позднее 322 г., ибо едва ли человек моложе 30 лет был бы назначен управлять столь важной в стратегическом отношении пограничной провинцией. Но известно, что он был казнен в 422 г. в Равенне, так что получается, что ему в то время было 100 лет. Это едва ли можно принять. Другое предположение: Максим — сын Геронтия. Основанием для этого служит сообщение Олипиодора (fr. 16), назвавшего Максима сыном (παϊς) Геронтия, который воспитывался среди доместиков. Наконец, некоторые авторы называют Максима либо приближенным (domesticus), либо клиентом Геронтия (Greg. Tur. II,9). В любом случае это был человек, близкий к мятежному полководцу. Провозглашение императором Максима давало Геронтию возможность сохранить в своих руках командование армией и фактически править за спиной своего ставленника. Как бы то ни было, Геронтий, оставив Максима в Испании, где его столицей был Тарракон, сам с основной частью войск двинулся в Галлию. Он разбил войска Константа, который вскоре был убит, а затем осадил Константина в Арелате. Но к этому времени изменилось положение в Италии. Хотя готы еще оставались там, смерть Алариха позволила Гонорию направить часть своих сил во главе с Констанцием в Галлию. При их приближении большая часть воинов Геронтия в обмен на обещание безнаказанности перешла на сторону Гонория и его полководца, так что Геронтию с небольшим отрядом пришлось бежать в Испанию. Но если он надеялся найти там опору, то ошибся. Оставшиеся в Испании его воины тоже выступили против него. Геронтий заперся в своем доме и долго храбро и упорно сопротивлялся, но, видя бессмысленность дальнейшего сопротивления, убил свою любимую жену Ноннихию или Ну-нехию и покончил с собой. В восточной части Испании еще некоторое время правил Максим. Его провозглашение привело к некоторой дезориентации римской администрации и, может быть, остатков римских войск. Однако очень скоро против него выступили воины и принудили его к отречению. Не дожидаясь прибытия войск Гонория, Максим бежал к варварам, уже находившимся в то время в Испании (Oros. VII, 40—42; Zos. VI, 5; Sozom. IX, 11-13; Olymp. fir. 16). Констанций, перейдя Пиренеи, восстановил власть Гонория в большей части Испании. Но другая ее часть уже была в это время фактически в руках варваров.
