Девушка вышла из-за угла, держа автомат в опущенной руке. Глаза у нее были большие-большие и черные как угольки. Она терла щеки тыльной стороной руки, размазывая грязь еще больше, и не сводила глаз с русского офицера, как будто боялась, что он исчезнет, что это просто видение, мираж, наваждение, плод ее больного воображения, ее фантазии, которая уже начала мириться с неизбежной смертью.
— Боря, это ты? — спросила девушка по-русски. — Откуда же ты? Этого же просто не может быть! Я молила Бога, просила его сделать чудо, и вот…
Котов поднялся со ступеней, отряхнул колени, вспомнив некстати лейтенанта Зимина с его патологической аккуратностью, и пошел по ступеням к Мариам.
— Вот видишь, значит, ты все же раньше была недостаточно верующей, — улыбаясь, говорил он. — Чего же ты удивляешься, если твои молитвы достигли ушей Всевышнего. Вот он и послал меня спасать тебя. Ну все, все! Я здесь, и тебе больше ничего не угрожает. Все, моя маленькая солдатка, все теперь будет хорошо. Я вас вытащу!
Глава 3
Котов приподнял полу куртки, которой было закрыто лицо убитой девушки. Мариам тут же отвернулась и закрыла лицо руками. Пуля попала в голову выше правого глаза, и девушка, видимо, упала, опрокинувшись на спину. Кровь не залила лицо, а стекала на темя, так и осталась теперь запекшаяся кровавая полоса на волосах. Сирийка продолжала смотреть на этот мир открытыми глазами, в которых еще не исчезли непонимание, боль и удивление. Котов положил пальцы на лицо мертвой подруги Мариам и, закрыв ей глаза, тихо спросил:
— Как ее звали?
— Рихата Шейх, — так же тихо ответила по-русски Мариам. — Мы с ней еще в школе вместе учились. Дружили. И в армию вместе пошли. Нас было шесть подруг. Теперь осталось четверо.
— Как это случилось?
— Я не знаю. — Девушка присела у оконного проема, где на подоконнике лежала ее винтовка с оптическим прицелом. — Был бой. Нас послали сюда, на удобную позицию. А потом что-то изменилось, но мы приказа отходить не получили. Стрельба стихла, а вокруг никого. Рихата по рации стала вызывать командира, в штабе постарались нас успокоить, велели держаться. И мы поняли, что нас просто забыли.
Котов поднял рацию, пробитую пулей в том месте, где находилась батарея питания, пощелкал тумблером — рация, естественно, молчала. Затем прошел вдоль окон, стараясь подолгу не останавливаться. На площади валялось около двух десятков трупов, и явно не все они погибли от минометного огня.
— Вас пытались атаковать? — спросил он, кивнув на площадь.
— Да, два раза. Тогда рация еще работала. Мы стреляли, а наши прикрывали нас как могли. И пулеметным огнем, и из минометов. Хорошо еще, остался автомат. Кто-то из раненых бойцов оставил, когда его уносили. Только в нем патронов почти нет. Я на тебя остатки истратила.
Мариам посмотрела на Котова и улыбнулась беззащитной девичьей улыбкой. Чувствовалось, что она уже смирилась с неминуемой смертью, а теперь вот начинает снова верить в благополучный исход. Капитан тоже улыбнулся ей ободряющей улыбкой, поднял «АК-74», отсоединил магазин и выщелкнул в ладонь два последних патрона.
— На, держи при себе, если снова начнется атака, — протянул он оружие девушке и вытащил из карманов три полных магазина. — Только не лупи длинными очередями.
— Не буду лупить, — шмыгнула носом Мариам. — А мы что, не уходим? Мы чего-то ждем?
— Да. — Котов снова посмотрел на улицу, где началось движение фигурок в зеленых куртках, платках и в черных шапочках. Вытащив свою рацию, он включил ее и вызвал Зимина: — Зима, я Барс. Что там с подготовкой?
— Барс, я — Зима. Решают. Информации пока нет, — ответил переводчик.
— Какого черта они там копошатся? Не мычат и не телятся!
— Барс, может, вам… назад выбираться? — В голосе Зимина звучала тревога.
— Какое назад! Ты что? Потом за это здание придется десятками жизней платить. Ты не представляешь, какой отсюда обзор. Все как на ладони до другой стороны поселка. Тут тебе и НП, и корректировщиков посадить можно, и снайперы могут простреливать две улицы. За этот дом держаться надо всеми конечностями и зубами! Мы тут повоюем сколько сможем, а ты там не спи, тереби их. В два ствола не больно развернешься. — Котов на несколько секунд замолчал, потом добавил: — Зима, скажи, что у снайперов потери. Рихата Шейх убита. Мариам Назими в порядке.
— Хорошо, командир, — обрадовался переводчик. — Привет Маше!
— Сам скажешь, когда вытащу ее отсюда. Гоняй там их, гоняй! Атаковать надо. Артподготовка минометным огнем и вперед. Пусть моим путем проведут ударную группу в здание, а остальные зачистят со стороны улиц все окрестности. Штуки четыре ручных пулемета бы сюда и пару автоматических гранатометов…
Договорить спецназовец не успел. Он не столько услышал, сколько почувствовал внутренним чутьем опытного солдата, как в ответ по сирийским позициям ударили минометы боевиков.
— Маша, быстрее к окну! — приказал Котов, пытаясь перекричать взрывы. — Возьми на себя правый сектор. Выбивай командиров, гранатометчиков и особо рьяных.
— Знаю, — деловито ответила девушка, подбирая автомат и бросаясь к окну, где лежала ее винтовка.
Котов положил автомат под левую руку и взял винтовку погибшей девушки. Ее подсумок с патронами лежал рядом. Вот они! Двое в зеленом перебежали и исчезли за углом дома слева. Спецназовец еще раз осмотрел свой сектор обстрела. Так, сбоку его могут достать только из окна высокого здания, но такого поблизости нет. Ближайшее метрах в шестистах, и вряд ли боевики будут отправлять туда снайпера. Скорее всего, они просто атакуют здание и возьмут его штурмом.
Мины больше не рвались, только пулеметы сирийцев обрабатывали фланги. Человек шесть высыпали из-за домов и залегли в груде камней. Ясно, что сейчас они сделают вторую перебежку и окажутся на границе площади, а потом в два приема ее преодолеют. Котов приник глазом к мягкому резиновому наглазнику прицела и быстро рассмотрел всех шестерых. Можно и не выбирать, но тогда они станут осторожнее и непредсказуемее. А если их лишить самого главного…
Он нажал на спуск, приклад винтовки приятно толкнул его в плечо, сухо выплюнув 7,62-мм пулю. Командир передовой группы, который активно командовал и жестикулировал, откинулся на спину и замер с простреленной головой. Его солдаты тут же уставились на здание, наведя автоматы. Котов успел поймать в прицел голову еще одного и нажать на спуск. И второй уткнулся лбом в камни, замерев навечно. Тут же по окну стали бить пули, выбивая пыль, мелкие осколки кирпича и штукатурки.
Мариам выстрелила трижды, прежде чем по ее позиции тоже начали отчаянно стрелять снизу. Котов покосился на девушку, одобрительно отметил, что она очень грамотно меняет позицию, и, подхватив автомат, перебежал ко второму окну. Он не стал ложиться, а стоя приложил к плечу приклад винтовки и всем телом развернулся к оконному проему. Сразу же поймав в прицеле голову боевика, нажал на спуск и снова шагнул назад, под прикрытие стены. Он не сомневался, что попал. За спиной стреляла Мариам. Она успела снова сделать три выстрела. Котов хотел ее выругать за то, что стреляет часто и наверняка не всегда точно, но потом решил, что пока так даже и лучше. Пусть чаще стреляет, это остановит или хотя бы охладит наступающих.
