Книга Оранжевая рубашка смертника - Сергей Зверев

Средиземноморское побережье Турции. Курорт Белек

В 40 километрах на восток от города Анталия по побережью протянулись пляжи элитного турецкого курорта Белек. Двадцать километров самых дорогих отелей и вилл, чистых песчаных пляжей, лазурного моря, тенистых сосновых и эвкалиптовых рощ, высаженных почти два столетия назад. Состоятельных людей сюда привлекал целебный воздух, напитанный незабываемым ароматом сосновых рощ, и высококачественный уровень обслуживания. Каждый отель был уникален по своей архитектуре, каждый располагал огромными бассейнами, SPA-центрами и фруктовыми садами.

Расположенный на территории национального заповедника, курорт предлагал изумительные верховые прогулки к водопаду Манавгат и по парку Каньон Кепрюлю. Сюда съезжались любители рафтинга, парасейлинга[1], других водных видов спорта. Но самое главное, курорт имел отличные поля для гольфа, которые проектировали лучшие дизайнеры Европы. Сегодня Белек считается самым популярным гольф-центром мира. Или считался.

Почти пустынные пляжи, стопки белых пластиковых лежаков, пустынные дорожки вокруг бассейнов отелей. На одном из шести кортов двое пожилых шведов неумело играли в теннис, то и дело попадая мячом в сетку. Трое мужчин расположились у бассейна в плетеных креслах под цветными тентами и молча наблюдали, как официант расставляет на столике коктейли и вазы с фруктами. Даже он, вымуштрованный, как и весь персонал отеля, выглядел каким-то одиноким и унылым. Сделав обязательный полупоклон-полукивок головой, официант покатил по дорожке свою тележку в другую часть территории, где две зрелые дамы лениво плескались у бортика бассейна.

Двое из мужчин в креслах имели типичные европейские лица, а третий выделялся среди них чуть смуглой кожей и характерными арабскими чертами. По-английски он говорил бегло и чисто, но больше, как казалось, мужчина с арабскими чертами предпочитал молчать. Не потому, что ему нечего было сказать, а потому, что его собеседниками были специальный представитель ЦРУ в Ближневосточном регионе бригадный генерал Алан Фердисон и сотрудник внешнеполитического ведомства США Джордж Бартон. То и дело поправляя очки в тонкой оправе на худом интеллигентном лице, Бартон делал внушение своим собеседникам с видом терпеливого и мудрого учителя колледжа.

– Ваше ведомство, генерал, – пристально глядя на Фердисона, говорил он, – в лице комитета начальников штабов, и ваше порождение, в лице генерального секретариата НАТО, действуют, увы, как на танковом полигоне. А это политика, это область тонких инструментов и чувствительных рук хирурга. Это же все очень откровенно.

– Перестаньте, Джордж, – усмехнулся генерал. – Вы определяли стратегию, а не мы. Вам нужны были нефтеносные районы и полный контроль над ними, вам нужны были лояльные правительства и преданные режимы. А наше дело – вскинуть руку под козырек и сделать всю грязную работу. Мы вам давали информацию, вы принимали решения и докладывали в «Овальный кабинет»[2].

– Стратегию разрабатывали мы, – терпеливо ответил Бартон, разглядывая скуластое загорелое лицо генерала, – но ошибки в оперативной информации, ошибки в оценке последствий делали не мы.

– Ситуация меняется постоянно, и со скоростью сверхзвукового самолета, – упрямо возразил генерал. – Невозможно просчитывать шаги участников кризиса на столько шагов вперед, как бы вам этого хотелось. Никто не верил, что Россия решится на применение своих воздушных сил в Сирии. Да, их президент явно не хотел отдавать Сирию вам, политические волки. Но что он сделает это столь решительно… А вы настаивали. Настаивали, несмотря на то что Россия в 2008 году в Грузии показала, что не боится уже никого.

– Господа, – неожиданно подал голос араб, почти не отрываясь от соломинки, торчавшей из стакана с коктейлем, – увольте меня от ваших споров. Вы это могли сделать и раньше, до того, как вызовете меня сюда.

Бартон открыл было рот, но промолчал, лишь недовольно потер вспотевшую переносицу. Фердисон взял со стола пачку с сигаретами и поднес к носу, вдыхая запах.

– М-да, – наконец произнес генерал и выудил двумя пальцами из пачки сигарету. – Шалуб, собственно, прав. Сейчас обсуждать эти вопросы просто бессмысленно, поскольку решение принято опять же в Белом доме. Скажите, Ахмед, действительно моральный и боевой дух вооруженного ополчения сейчас настолько слаб, как это пытаются показать русские в средствах массовой информации?

– Не может боевой дух ослабнуть у тех, кто сражается за веру, – жестко ответил араб.

– Я вас умоляю, – пробормотал Бартон и принялся наливать себе в бокал сок.

– Я имею в виду фанатиков, – спокойно ответил Шалуб. – Дезертируют наемники, которым не платят или платят с большой задержкой. Дезертируют те, кого загнали в ряды боевиков насильно или обманом.

– Вот видите, – кивнул Фердисон, – Ахмед все понимает, он в той среде варится. Это информация из первых рук. И он не фанатик, он объективен в своих оценках.

– Вы давно получили американское гражданство, Шалуб? – спросил вдруг дипломат.

– Я – гражданин по рождению. Гражданство заслужил еще мой отец. Вы не знали?

– Ахмед Шалуб имеет звание майора по нашему ведомству, – подсказал Фердисон. – Неужели вы думаете, что я привел бы сюда простого агента-наемника? Итак, наша задача – сорвать Женевскую встречу.

– Совершенно точно, генерал. Поскольку коалиция и наши российские партнеры, как и их сирийские друзья, так и не сошлись во мнении, кого считать террористами, а кого борцами за свободу, мы должны остановиться на тех группировках в среде оппозиции, на которых может распространяться наше влияние. Или влияние наших политических союзников.

– Турции? – снова спросил араб со странной интонацией.

– Я вас умоляю, – снова усмехнулся дипломат. – Анкара играет свою роль, и играет ее прекрасно. Эрдоган даже переигрывает, но это нам на руку. Он увлекся и забыл свое место, но пока это не важно.

– Саудовская Аравия, Йемен, – затягиваясь сигаретой, заговорил Фердисон, – выбирайте любого спонсора. Важны не участники встречи в Женеве, важна причина, по которой они эту встречу покинут, как капризные подростки. Нужна хорошая диверсия.

– Наконец-то, – хмыкнул Шалуб, потягивая коктейль и глядя на голубую воду бассейна.

– Вы должны использовать ситуацию, – предложил дипломат, – чтобы сорвать переговоры по мирному урегулированию ситуации в Сирии и одновременно внести раскол в назревающие союзнические отношения между Францией и Россией. Белому дому очень не нравится, что у берегов Сирии торчит авианосец «Шарль де Голль», что с его палубы взлетают боевые самолеты, которые атакуют наземные цели без согласования с заинтересованными сторонами.