Подгребаем к недостроенной вилле. Крыша в черепице. Окна пустые. По берегу носится овчарка.
– Это Герда, – говорит Гена. – Наши ее иногда подкармливают, а то сдохла бы.
– Наши?
– Ну. Серега, Саныч. Спасатели. Ты их тогда видела… Герда! Герда!
Швыряет на берег сверток. Вот откуда кровью воняло, из свертка. Собака бросается к нему, тощая, с отвисшими сосками.
– Подплывем к берегу?
Генка мотает головой:
– Не подпускает. Охраняет. Этот ее олигарх уже два года сидит. Жена, топ-модель местная, уже к другому, а эта сучка все ждет его.
Герда возится со свертком, мотает его по траве.
– А кувшинки при нем тут посадили. Нож дай.
Плеск воды. Плывет рядом, срезает.
– На, держи…
Мокрые желтые цветы. Мокрая рыжая шерсть на Генкиной груди.
– Ген, не надо желтые.
– Почему?
Кладет мне на колени еще порцию, с них капает.
– Потому что.
Притягиваю его мокрую голову к себе.
Лёник стоит на берегу, губы сжаты.
«Ты где была?»
«На катамаране… Потом на речке».
«Почему не предупредила?!»
«Потому что я сказала, что на озеро».
«На озеро! Мы весь пляж уже…»
«Я не одна была, я со взрослыми, меня твой друг покатал, мы тебя тоже хотели взять, а тебя не было!»
«Пошли! Отцу это расскажешь».
«Так нечестно! Тебя Данилов катал, а меня нельзя?»
«Пока ты там каталась, человек утонул! На моторке».
«Не каталась я ни на какой моторке! Отпусти».
«А нам сказали, что тебя там видели, там ребенок был!»
Мы идем по пляжу. На нас все смотрят. Вылезает из воды музорганизатор:
«Нашли?»
«Видишь? Перед всеми нас опозорила».
«Лёник… Пожалуйста, скажи, что я сама нашлась! Что сама!»
В соснах белеет «скорая помощь». Вокруг нее люди.
В машину затаскивают носилки. Мы останавливаемся.
Возле машины стоит Лира Михална и объясняет, как все случилось. Он закрутил руль и заснул посреди озера. Проснулся, забыл, что закрутил, и включил мотор. Лодка начала крутиться, его выбросило, а потом еще и лодка по нему проехалась.
«Идиот», – заканчивает Лира Михална.
Задняя дверца захлопывается.
Машина трогается с места.
* * *
Старый дедушка Коль был веселый король.Громко крикнул он свите своей:– Эй, налейте нам кубки,Да набейте нам трубки,Да зовите моих скрипачей, трубачей,Да зовите моих скрипачей!
Королевский замок весь в огнях.
Играют музыканты, на подносах разносят кушанья, соки, компоты. Придворные, рыцари, дамы. Все танцуют.
Но лица у них очень грустные.
С тех пор как принцессе исполнилось шестнадцать лет, каждое утро кого-то в замке находили зарезанным и без крови.
Вначале не знали, кто такими вещами занимается. Не думали, что это принцесса, которую все любили и постоянно делали ей разные сюрпризы. Поэтому все только друг друга спрашивали: «А вы, случайно, не знаете, кто по ночам кровь пьет?» – «Нет, не знаем…»
Тогда поставили дежурных, а те смотрят, принцесса ночью выходит из своей принцессиной комнаты и идет, такая деловая. А утром, пожалуйста, – еще один труп. Тогда дежурные пошли и сказали королю и королеве. Но король с королевой их даже не слушали. Еще и наорали на дежурных: «Наша дочка – кисонька, золотко и пятерочница, а будете еще ябедничать, сразу вас казним, потом не обижайтесь».
А сами каждое утро стригли принцессе ногти, потому что ногти у нее росли со скоростью света, и вот они сами видят под ногтем каплю крови. А принцесса такая говорит: «А это я в носу нечаянно ковыряла!» Но король с королевой уже все поняли, откуда капля, и стали на ночь принцессу закрывать. Днем она же нормальная, гуляет, танцует, как человек, а ночью – вампира, и объяснять ей бесполезно, совести ни капельки нет. Стали ее закрывать на вот такой замок. А она на него только смеется, она и через закрытую дверь проходит, она же нечистая сила.
Тогда одна добрая фея королю с королевой говорит: «Вы ключ снаружи в замочной скважине оставляйте. А если что, ударьте ее по левому плечу, и она умрет». Королева говорит: «Нет, не могу, это я сама виновата, я так ее избаловала, все ей разрешала, а она не виновата!» Фея говорит: «Ну, смотрите, я вас, как родителей, предупредила». И улетела. А вампира уже всех и в замке, и в королевстве убила, даже короля. Осталась только королева. И еще один слуга с дочкой, они вампире прислуживали, причесывали ее золотистые кудри и за продуктами ходили. Тогда вампира взяла и королеву тоже зарезала: плевать, говорит, что это родная мамочка, и захохотала. А королева при смерти позвала слугу и сказала ему и про ключ, чтобы из двери не вынимал, и про плечо. И умерла. Слуга быстро похоронил королеву, крестик поставил и пошел по своим делам. А тут уже ночь наступила, темнота, ни одного огонька, людей же кругом нет. Слуга вампиру закрыл, дочку тоже спать уложил, прочел ей сказку и сел картошку чистить. И смотрит на дверь, как принцесса выкручиваться будет. И еще чеснок – весь, какой в королевстве был, – притащил на кухню. И вот часы бьют полночь, и ключ начинает медленно, медленно…
И мальчик, что играет на волынке,И девочка, что свой плетет венок…
Лёник задирает голову и смотрит в небо.
Небо белесое. Погода будет меняться. Завтра мы уезжаем.
На голове у него венок. Сплела ему, пока шли. Дай надену. А лицо у него какое-то желтое.
– Лень… Куда это мы пришли?
– Тебе здесь не нравится?
Тропа здоровья давно кончилась.
Сосна поваленная. Сажусь, со шнурками разбираюсь.
– В кроссовку что-то попало.
Вытряхиваю, смотрю на Лёника. Он уже не читает стихи.
– Лень, что у тебя лицо такое?
– Лицо? Какое? Нормальное.
– Что там про девочку закончилось?
– Какую?
– «Какую?» Которая венок.
– Да… не знаю.
– Сплела и ушла, да?.. Ну, что с тобой?
– Голова болит.
– А если на нас сейчас нападут волки, ты меня защитишь?
– Волки? Нет тут никаких волков.
– Фу, как скучно.
Беру его ладонь. Лед!
– Ты что?
– Хочу согреть.
