— И чем ты ее облил? — спросила мать, явно занятаясвоими делами.
— Красной гуашью.
— О господи! — Было слышно, что на другом концепровода что-то упало. Вероятно, она уронила с носа очки. Отнеожиданности. — Левушка, тебе же не пять лет!
— Ма, мне некогда пререкаться. Это кошка моейначальницы, и начальница скоро вернется.
— Главное, не давай ей вылизываться! Кошке, разумеется.Придется тебе ее вымыть, чтобы она не отравилась. И еще нужно вызватьветеринара — обязательно! Или вот что.., продиктуй мне адрес, я сама вызову. Утебя есть деньги?
Лева продиктовал адрес и заверил, что деньги у него есть.Потом оглянулся через плечо и увидел, что Розамунда уже сидит на заднице иактивно работает языком. Язык у нее тоже был в гуаши.
Мальчишка швырнул трубку на рычаг и кинулся ловитьпострадавшую, но той не хотелось, чтобы ее обтирали половой тряпкой, и онабросилась наутек. Минут через десять схватка завершилась полной и безоговорочнойпобедой хомо сапиенса.
— В природе побеждает тот, кто крупнее, — сообщилЛев Валентинович Розамунде, тяжело дыша.
У зверюги были огромные когти, и, чтобы она не исцарапалаего, охотник завернул ее в ту самую половую тряпку, от которой она бегала.Розамунда стала вырываться из рук с недюжинной силой. В ее круглых глазах стоялужас. Мало того, она неожиданно издала длинный тоскующий крик.
А уж когда ее мучитель включил воду и мощная струя ударила вэмалированную ванну, бедняжка совсем обезумела. Пришлось срочно переключатьсяна душ. В конце концов, откуда он мог знать, что это ранимое создание привыкломыться в тазу?
Лев Валентинович приложил немало усилий, чтобы удержатьживотину на месте. Она стояла на задних лапах, намертво вцепившись передними вбортик и вопила так, как будто ее резали на сотню маленьких кошек. Это были товысокие и пронзительные звуки, то низкие и глубокие «мау». Лев Валентиновичподумал, что, если бы существовала кошачья опера, Розамунда, несомненно,считалась бы там примадонной.
Не успел он как следует промыть заляпанную шерсть, как вдругзаметил, что пена получается отчего-то коричневого цвета. И вода в сток стекаеттоже коричневая. Одной рукой прижимая кошку за шею к ванне, другой он схватилтюбик, которым пользовался, и поднес к глазам. На этикетке было написано:«Оттеночный шампунь». Отлично! В пылу битвы слово «оттеночный» ускользнуло отего внимания.
Судя по всему, жизнь Розамунды висела на волоске.Перепугавшись еще сильнее, чем прежде, беспокойный гость схватил кусок мыла ипринялся намыливать несчастное животное с такой скоростью и ловкостью, словнобыл профессиональным мойщиком кошек.
Крик жертвы сделался непрерывным и таким душераздирающим,что слушать его без содрогания мог лишь очень черствый и жестокий человек. Соседи,кстати сказать, таковыми не были. Все, кто оказался дома, тревожно замерли. Втом числе и Маргарита Витальевна, которая была уверена, что ее любимица спит всвоем войлочном домике под батареей. В конце концов двери квартир началиоткрываться, головы высовываться и переговариваться.
После небольшого стихийного собрания и пары коротких вылазокстало ясно, что крики доносятся из квартиры двадцать семь. На звонки в дверьникто не открывал — Лев Валентинович в ванной их просто не слышал.
— Разве у Бегловой есть кошка? — спросил дедСидор, глядя на всех поверх очков.
— Вероятно, теперь есть, — ответил кто-то. —Кстати, у Маринки новый дружок. Наверное, она сама на работе, а этот болваниздевается над животным. И дверь, конечно, нам не откроет.
Подзуживая друг друга, соседи решили вызвать участкового.Почетную миссию взяла на себя Маргарита Витальевна. Ждать представителяправоохранительных органов пришлось недолго, если учесть, что отделение милициинаходилось в соседнем подъезде.
Лев Валентинович сделал все, что мог. Кое-как отжав из кошкиводу, он решил, что тут уж не до церемоний, и завернул ее в толстое банноеполотенце, висевшее на крючке. Кошка как бешеная рвалась наружу, причемказалось, что после помывки силы ее утроились. Стажер скрутил ее в кокон и прижалк груди. Рубашка немедленно промокла вместе с полотенцем — Розамунда была дамойпушистой.
И тут раздался звонок в дверь. Вместо того чтобы спросить,кто пришел, измочаленный Лев Валентинович распахнул дверь. Предварительно,правда, выпустив из полотенца Розамунду, которая была теперь вовсе не похожа накошку. Огромными прыжками та умчалась в комнату.
На пороге возник милиционер в полном обмундировании —грузный и потный. Лицо его было красным и суровым. Красным — от жары, суровым —по долгу службы.
Мысль о том, что милиционер явился из-за кошачьих криков,просто не пришла Льву Валентиновичу в голову. Особенно в связи с убийствомМариииного бойфренда. Тем временем участковый представился и, двинув бровями,грозно спросил:
— Ну-с, давайте разбираться.
— Давайте, — ответил Лев Валентинович. — Ачто такое?
— Кое-кого здесь нужно арестовать.
В двух соседних квартирах открылись маленькие, с волосок,щелки. В щелках блестели возбужденные глаза.
— Да она сама пошла в милицию, — обиженно ответилстажер.
— Надо же, прям так и пошла? Заявление писать?
— Она ни в чем не виновата. У нее алиби есть на времяубийства.
— Убийство? — Милиционер так сильно удивился, чтодаже перестал шумно дышать. — Какое убийство?
— Он убил кошку, — шепотом сообщил дед Сидор своейжене, на цыпочках прокравшейся в коридор.
— Ну, из-за которого вы пришли, — неуверенноответил стажер.
Участковый молча соображал.
— Ваши документы, — наконец потребовал он.
— Вы не имеете права! Здесь частная собственность.
— Покажите паспорт с пропиской. По моим ведениям, тутживет Беглова.
— А я — ее друг и тоже здесь живу, — хорохорясь,заявил Лев Валентинович. И даже выставил вперед одну ногу.
При этих его словах в подъезде кто-то громко хрюкнул. Участковыйдаже головы на повернул. Стажер сделал шаг в сторону и увидел, что наступеньках стоит усатая женщина с папкой, прижатой к груди, —корреспондентша журнала. Вероятно, она поднималась пешком по лестнице, но ЛевВалентинович ее не заметил из-за капитана.
Корреспондентшу прислала Зоя Петровна — показать Бегловойкое-какие исправления в материале. Обычно главред правила тексты твердой рукой,но в случае с «Непознанным» иногда заходила в тупик. Заодно она велелапроверить, как там дела у бедной девочки. Увидев смазливого стажера,встрепанного и румяного, и услышав его слова, усатая решила, что с беднойдевочкой все в полном порядке.
Лев Валентинович, в свою очередь, узнал ту самую ЛарисуКапусту, которую один раз видел в редакции. Вернее, он вспомнил, что ее фамилияКапуста — разве такое забудешь? А вот то, что она Лариса, забыл напрочь. Не могсообразить, как ее зовут, и все тут. Поэтому, когда корреспондентшаразвернулась и потопала вниз, растерянно крикнул:
