Джейн расширила глаза и выдавила хрипловато:
— Э… Оскар?!
Нора энергично закивала.
— Нора, я был не прав! Я повел себя как последний кретин! Как идиот! Но ты… Я… Я в Лондоне, Нора! Дарлинг! Пожалуйста, прости! Пожалуйста, я должен тебя увидеть!
Джейн позвонила во вторник.
— Нора, ты жива? — без предисловий поинтересовалась она.
— Да! Очень! Я так счастлива! Подожди, я вытру руки.
— Ты мыла посуду?
— Нет, я стираю ему рубашку!
— Руками? У-у-у, начинается…
— Ну не включать же мне стиральную машину из-за одной рубахи? И вообще, чем ты недовольна? Я счастлива, а ты…
— А ты? — перебила она. — Я с ума схожу! Что? Как? Суббота, воскресенье, понедельник! Хоть бы ты позвонила! Ладно, юная возлюбленная, — голос сестры совершенно неожиданно потеплел, — рассказывай, чего уж тут.
— Да все хорошо, Джейн. Правда.
— Но позвонить-то ты могла?
— Ага. Здорово, сеструха! Мы тут трахаемся с Уильямсом! Так классно! Ты это хотела услышать от меня? И чтобы он сам дополнительно подтвердил в трубку мои показания? Мы ведь ни на одну минуту не расставались!
— Ладно, Нора, не пошли, не твой стиль. Но сейчас-то ты можешь говорить? Ты, как я понимаю, одна?
— Одна. — Нора перевела дыхание. — Джейн, пожалуйста, не обижайся на меня. Все хорошо. — Она помолчала и решительно добавила: — Я счастлива! Правда. Я тебе все расскажу потом. Но сейчас я очень спешу. Мне нужно идти.
— Куда?
— За деньгами. К Кармеру.
— Все-таки этот скупердяй решил с тобой расплатиться?
— Да-да! И мне еще нужно успеть купить вечернее платье!
— Зачем?
— Ох, Джейн! — Нора с тоской посмотрела на часы, понимая, что от любопытной сестры ей так быстро не отделаться. — Оскар пригласил меня сегодня в ресторан. Я же должна выглядеть соответственно! Нужно еще попасть в парикмахерскую, срочно сделать набойки на туфли. На те, ну мои синие шпильки, они у меня самые удобные… Мы будем танцевать! Алло, Джейн, ты меня слушаешь?
— Слушаю, Нора. Слушаю и удивляюсь. Он что, сам не может купить тебе платье с туфлями?
— Я отказалась! У меня есть деньги!
— Все-таки предлагал?
— Да-да! Мы вчера покупали ему рубашку — он же не мог идти сегодня в грязной в контору, — и он предложил купить мне платье! Все, Джейн, извини, мне некогда ужасно! Я должна до часа успеть за деньгами!
— Может быть, ты все-таки не будешь выкидывать их на платье? Я тебе свое дам! То, красное, с вырезом. Оно тебе всегда нравилось! И у меня есть к нему красные босоножки. Почти новые, но вполне для танцев разношенные. Красные, с золотом!
— Думаешь?.. Это будет хорошо?
— Хорошо, очень хорошо! Вытрясай из Кармера деньги и приезжай! Заодно все мне и расскажешь. Нора, я так за тебя рада!
Нора спускалась в метро. Но как можно рассказать все? — думала она. И что, собственно, все? Ведь по большому счету их отношения с Оскаром — банальный адюльтер… И все ужасно!
За все свои тридцать восемь с хвостиком лет Нора принципиально никогда не заводила отношений с женатыми мужчинами — она всегда ставила себя на место обманываемой жены… Но ведь Глэдис сама обманывает Оскара! А что, если это вообще их стиль? Такие браки еще называют свободными… Нет, три ночи вне дома — все-таки слишком большая свобода, такого не потерпела бы ни одна, даже самая свободная, жена. Да, но Глэдис-то наверняка со своим итальянцем в Греции! Она, может, и не подозревает о похождениях благоверного! А он мстит ей! Но почему, когда они были наедине с Оскаром, существование Глэдис Нору не волновало вовсе? Почему рядом с ним она испытывает покой, словно весь внешний, недоброжелательный мир бессильно отступает? И все ее проблемы тают, как дым его сигарет… Конечно, в курении мало приятного, но ведь Оскар живой человек! Живой человек не может не иметь недостатков!
Нора одарила улыбкой столь мудрую мысль и вдруг невольно встретилась глазами со своим улыбающимся отражением в черном стекле — под землей окна поездов метро превращаются в зеркала гораздо более беспощадные, чем обычные. Но сейчас с черным «зеркалом» было явно что-то не так: из глянцевитой темноты на миссис Доу смотрела девушка! Одетая, как она, с ее же чертами лица, но молодая, счастливая девушка, а вовсе не одинокая усталая женщина под сорок. Причем девушка довольно красивая…
— Ты такая красивая! — восхищенно произнес Оскар, когда Нора открыла дверь и он возник на пороге ее квартиры в пятницу, минут через десять после ухода Джейн.
— Ты?.. Это правда Оскар, ты?..
— А ты… Ты больше не обижаешься на меня? Ты меня прощаешь? Ну, я дурак, Нора, полный идиот…
— Оскар! — Нора обняла его за шею и прижалась к его груди. — Оскар! Оскар! — От его одежды пахло табаком, но все забивал сильный аромат мяты.
— Норри! — прошептал он, приближаясь губами к ее лицу, и Нора поняла: мята — это зубной эликсир или жвачка, потому что Оскар старался избавиться от сигаретного запаха, зная, что она не курит.
Как трогательно, успела подумать Нора, а он уже целовал ее лицо, губы, лоб, волосы. Потом она услышала, как за его спиной захлопнулась дверь — вот точно: именно в то мгновение Оскар отгородил ее собой от внешнего мира, — он подхватил Нору на руки и целуя закружил по комнате.
— Оскар! Норри! — шептали они, между поцелуями переводя дыхание, а он все кружил и кружил ее.
И Нора нисколько не боялась, что Оскар уронит ее на пол; напротив, она определенно ощущала, что еще миг — и они взлетят!..
Нора снова встретилась глазами с девушкой в черноте вагонного стекла и украдкой подмигнула ей. Помнишь? Мы ведь действительно взлетели! Только на ковре… Или это все-таки произошло на диване? И на ковре, и на диване, и в ванне! В ванне, кстати, было лучше всего… Черно-зеркальная девушка лукаво смотрела на Нору и заговорщицки улыбалась.
…Миниатюрная ванна уж точно не подозревала, что два взрослых человека могут поместиться в ней, да еще и устроить такое! Они резвились, как дети, эти два взрослых человека. Они лили в воду все шампуни и гели и взбивали пену. Ее получилось, наверное, в высоту на метр! Они кидались ею, мылили головы друг другу, сооружали прически-башни и бороды, ныряли, целовались, затаив дыхание под пеной и водой. И самое главное — спасибо тесноте ванны! — они сидели друг на друге, и Нора все время ощущала Оскара не только снаружи, но и внутри себя! Каждый вздох, каждую пульсацию и дрожь его тела. Блаженство накатывалось волнами, и Нора прорастала цветами. Огромными, яркими! На веселых вьющихся стеблях. Они опутывали их обоих и счастливо светились сквозь белоснежные кружева пены…
А потом Нора просыпалась на диване и, еще не раскрыв глаза, знала, что Оскар рядом и что он смотрит на нее. Она подползала к нему, целовала, шептала его имя и только тогда открывала глаза… Иногда и не открывала их вовсе, потому что вместе с первым поцелуем он входил в нее, и цветы начинали буйствовать даже сквозь закрытые веки Норы…
