— Неудачная шутка, извини. — Оскар приблизился и погладил Нору по щеке. — Ты прелесть, Норри! Я люблю тебя!
Нора по-прежнему не могла двинуться с места.
— Где мои вещи? Так. — Улыбаясь, Оскар водрузил саквояж на плечо, подхватил кейс и трофейную сумку. — Я ее забираю. Дождусь в номере свое сокровище. Пусть попробует объяснить все. — Пошел к двери, повернул замок.
Эти два металлических щелчка заставили Нору очнуться.
— А ты, Оскар?.. Как ты объяснишь ей, откуда у тебя сумка и ключ от номера?
— Ха! — Он задержался в дверях. — Вот уж правда. Ну, ничего, придумаю по дороге! Люблю тебя! — Он поцеловал воздух; дверь захлопнулась.
А Нора поняла, что так и продолжает стоять посреди комнаты только тогда, когда затекли ноги. Она кое-как доковыляла до кровати и начала растирать их. В дверь постучали. Оскар! Путаясь в простыне, Нора бросилась к двери.
Это был посыльный с обедом, который Оскар заказал часа полтора назад. Посыльный вкатил тележку и, стараясь не смотреть на «древнегреческое» одеяние Норы, начал сервировать столик посередине комнаты. Она безучастно наблюдала за его действиями. Следовало бы дать посыльному на чай, но утром Нора запрятала кошелек на самое дно чемодана, и было бы глупо лезть за ним сейчас. Она просто с полуулыбкой сказала:
— О'кей, о'кей!
Посыльный кивнул с некоторой обидой и ушел…
— А я села за стол, Джейн, и начала есть! Да еще с такой жадностью! Это, наверное, булимия. Я никогда и не думала, что со мной может случиться булимия.
— Да брось ты. — Джейн хмыкнула. — Нормальная человеческая реакция на хорошую еду после секса. Хорошего, естественно, — многозначительно добавила она.
— Но мы же занимались любовью вон когда! А потом просто разговаривали.
— Ну и зря вы разговаривали. Надо ему больно знать, что там у тебя с твоим Кармером и как? Он наверняка ждал, что ты просто попросишь у него денег.
Нора задохнулась.
— Что ты смотришь на меня так, Нора? Он бы точно дал. Судя по всему, наш Вилли-очкарик человек нормальный.
— Я? Попрошу денег? Ты в своем уме?
— А что такого? Или ты привыкла, что они просят у тебя? Конечно, ты у нас богатая женщина!
— Хватит, прекрати!
— Нет, Нора, не хватит! Надо тебе когда-то становиться нормальной женщиной, а не благотворительницей! И не тратить время на душевные излияния. Для этого у тебя есть я. Если мало, найми психоаналитика. А с мужчинами нужно заниматься делом!
— Не церемонься, скажи прямо — сексом!
— В том числе. И тебе уж ни в коем случае не следовало сбегать, а нужно было повидаться с ним еще раз.
— Я повидалась. Спасибо!
— Он опять пришел к тебе? — обрадовалась Джейн. — Так это же здорово! Когда?
— Через пару минут после ухода посыльного. И ничего здорового в этом не было!
Оскар явился без стука, как к себе домой. Нора чуть не подавилась мясом от неожиданности.
— Нора, жена утверждает, что у нее никогда не было такой сумки! — выпалил он, влетев в номер. — Не было! — И он потряс указанным предметом.
Нора, не жуя, проглотила кусок и спросила:
— А ключ? Каким образом в сумку попал ключ от ее номера?
Он покусал губы, перевел дыхание.
— Ты такая красивая, Нора! — Он потянул руку, собираясь погладить ее плечо.
— Не ври! Что тебе надо?
— Ну… — Он закряхтел страдальчески. — Ты ж ее видела…
— Если ты думаешь, что я пойду с тобой и начну обличать твою жену, то даже не надейся! Не будет этого!
— Почему?
— Потому! Потому что мы переспали! — добавила Нора. Оскар смотрел на нее умоляющими собачьими глазами. — Переспали! Переспали!
Наверное, Нора перегнула палку: из умоляющих глаза Оскара мгновенно превратились в налитые злобой глазищи бешеного пса.
— Мне все ясно! Сговор! Но не выйдет! Не выйдет! — Он потряс кулаками, яростно распахнул дверь и умчался, даже не потрудившись ее захлопнуть. Хотя бы с грохотом…
— Отвратительно. — Джейн поморщилась. — Я, конечно, понимаю твое состояние, но все равно тебе не следовало уезжать. Утром все стало бы по-другому.
— Утром?
— Да и вечером тоже! Ты могла напудрить нос и пойти в бар, в дансинг! Познакомиться еще с кем-нибудь. Или просто прогулялась бы по воздуху.
— Я прогулялась. У меня была огромная терраса!
— Ну, легла бы спать. А утром…
— Я легла! И действительно решила дождаться утра!
Но чем больше Нора уговаривала себя, что завтра наступит новый день и все будет по-другому, тем больше ей хотелось выбросить из памяти день прошедший. Но ничего не получалось! Перед ней всплывали то счастливые глаза Оскара, когда они вдвоем исполняли «Карамболетту» в ванной, то его перекошенная от злости физиономия: «Сговор! Не выйдет!»…
Среди ночи Нора собрала вещи и спустилась в холл. Сонный портье, которому она вручила ключ, был откровенно изумлен. Понятно, не так-то часто гости уезжают в четыре утра. Он что-то сказал на греко-английском — Нора смогла понять лишь «сумка», «мальчик», «пляж» — и извлек из-под стойки ее сумку! Да, то была именно ее сумка, потому что портье продемонстрировал минералку, засохшую булочку, крем от загара и яблоко… Вероятно, обнаружив подмену, сообразительная Глэдис оставила сумку на пляже, поняла Нора и из дамской солидарности тоже от собственности отреклась.
— Ну уж это ты совсем зря, — покачала головой Джейн. — Так бы у тебя теперь было две сумки.
Нора хмыкнула.
— Тебе мало одной?
— Ладно, ладно. — Сестра похлопала ее по колену. — Я все поняла. Ты не хочешь ничего из того дня. Ну и правильно! А я, пожалуй, поеду. — Она взглянула на часы. — У, как я засиделась! Мальчишки вернутся из гаража, а есть дома нечего. Ты же знаешь моего — как свободная минутка, так он свой джип и холит, и лижет, и всяко его…
— Джейн, сестричка, ну, пожалуйста, побудь еще! Немножко! Люси им скажет, где ты, они позвонят сюда. Ты быстро доедешь, ты ведь на машине. Я видела, стоит у моего подъезда. Ну, пожалуйста! Ты же выбираешься ко мне так редко!
Джейн замялась.
— Я понимаю, Нора, тебе сейчас не хочется быть одной… — Зазвонил телефон, она осеклась и виновато добавила: — Вот, пожалуйста, легки на помине. Мои голодные мальчики…
— Алло? — Нора тем временем сняла трубку и, услышав голос на том конце провода, смогла произнести только: — Боже мой…
Джейн насторожилась.
— Что-то произошло? Дай мне! — И протянула руку к трубке.
— Нет! Нет! — зашептала Нора, прикрывая ладонью микрофон. — Это меня. Это он!
