ГЛАВА ПЕРВАЯ
Ноги в новых туфлях горели огнем. Сара Солуэй купила их на распродаже — прелестные туфельки на высоких каблуках, украшенные стразами. Туфли ей сразу понравились, и она не смогла устоять. Но даже такая выгодная покупка не стоила нынешних мучений. Если сейчас же не сбросить туфли, потребуются ножницы, чтобы отрезать их вместе с ногами. Воздух вокруг был наполнен музыкой и гулом голосов — в Старом Доме давали благотворительный бал, но в этом коридоре не было никого. Сара прислонилась к двери, балансируя на одной ноге. Внезапно дверь открылась, и она ввалилась внутрь. Несколько секунд она лежала на ковре, переводя дух. Из ярко освещенного коридора доносилась музыка, а комната за спиной была темной и тихой. Сара села и сняла туфли. Наконец-то! Какое-то время можно не возвращаться в зал — вряд ли ее скоро хватятся. Сегодня она здесь по долгу службы, с дежурным заданием от местной газеты — сделать репортаж о благотворительном Бале Ночных Костров. Держа туфли в руке, Сара на ощупь пробралась к креслу с подголовником, стоящему у большого окна. С наслаждением утонув в его мягкой глубине, она подтянула под себя ноги, чтобы помассировать ступни. Сейчас бы еще чашку крепкого черного кофе, чтобы взбодриться...
Внезапно в комнате вспыхнул свет. Сара сползла в кресле пониже, вжала плечи и напряженно замерла, узнав мужской голос. Слов нельзя было разобрать, но голос мгновенно вывел ее из дремотного состояния. Обладатель этого голоса имел все права, в отличие от самой Сары, разгуливать по дому и заходить в любую из комнат. Этот дом принадлежал ему, и именно он был хозяином сегодняшнего бала. Если сейчас в комнату кто-то войдет, так это будет Макс Велла. Саре вовсе не хотелось, чтобы он застал ее прикорнувшей в кресле, хотя, в сущности, ее жизнь никак не зависела от него. Пусть Максу принадлежит полгорода, но «Кроникл» не является его собственностью, а значит, он не является ее боссом.
Вдруг она услышала его слова:
— Хорошо. Теперь я скажу, что ты должен сделать.
Сара решила, что сейчас ей невольно удастся подслушать важный секрет, тем более что по голосу говорившего было понятно, что он дает приказ, а не дружеский совет. Собеседник пробормотал что-то в ответ, и Сара вновь услышала голос Веллы:
— Ты просто слушай меня.
Сара была прирожденным репортером, а значит, и прирожденным слушателем. Она еще сильнее съежилась в кресле, стараясь превратиться в невидимку. Лишь алчный блеск глаз смог бы выдать ее любопытство. Еще бы — она предвкушала сенсацию.
Видеть она ничего не могла. Кресло было развернуто лицом к окну, но в этой ситуации ей это оказалось на руку, поскольку позволяло оставаться незамеченной. Сара догадалась, что речь идет о каком-то земельном участке, который можно приобрести по сниженной цене. Собеседник Макса должен был дать кому-то взятку, но так, чтобы имя Веллы не фигурировало. Не похоже было, что этот собеседник доволен полученным заданием. В его тихом голосе явно слышалось беспокойство, Велла же говорил громко и напористо, как всегда.
Сара старалась запомнить каждое слово. Это поможет ей в публичном разоблачении коррупции. Конечно, местная газета, на которую она работает, настороженно отнесется к информации, дискредитирующей одного из основных работодателей города, но ведь существуют и другие газеты и радиостанции, которые могут заинтересоваться ее информацией. Саре показалось, что голоса затихают, а значит, собеседники удаляются от нее в направлении двери. Наконец Велла произнес:
— Если он не согласится сотрудничать, его нужно вывести из игры. Навсегда. Просто еще один несчастный случай. Как можно скорее.
На разгоряченную азартом девушку словно опрокинули ушат холодной воды. Нет, он не мог иметь в виду то, о чем она подумала. Безжалостность Веллы известна всем, но «вывести из игры навсегда»?.. Такой поворот событий хорош для романа или «мыльной оперы». Если же вы приходите на благотворительный бал и случайно подслушиваете, как хозяин дома планирует чей-то якобы несчастный случай, вы поневоле испытаете шок. «Еще один несчастный случай»? Сколько же их было до этого? Кончиками пальцев Сара сжала виски, чувствуя, как под тонкой кожей пульсирует кровь. Что ей теперь делать? Кому сообщить об услышанном? Кто поверит в историю о том, как она уснула в кресле и проснулась от кошмарного разговора? Все решат, что ей это просто приснилось. Да и кто рискнет пойти против Макса Веллы, тем более только на основании слов Сары? Благодаря огромным деньгам Макс Велла пользовался огромным влиянием. Но ведь чья-то жизнь в опасности. Нужно выбраться отсюда и обязательно выяснить, кто собеседник Макса, если они еще вместе. Она вряд ли сможет узнать второго мужчину по голосу, поскольку он говорил очень тихо и невнятно.
Девушка дышала быстро и часто, как загнанный зверь. В комнате стояла тишина. Скорее всего, мужчины отошли уже достаточно далеко, и теперь можно незаметно выскользнуть из комнаты и смешаться с гостями. Но оказалось, что Сара не в силах пошевелиться — мышцы свело от напряжения.
Его присутствие она почувствовала прежде, чем увидела. Сначала на Сару упала тень, а затем сам Макс навис над креслом.
— Привет, — сказал он. — И кто же это у нас здесь такой?
Сара попыталась улыбнуться. Ею двигали инстинкт самосохранения и отчаяние. Растянутые в гримасе губы мало походили на улыбку, но ей все же удалось невнятно пробормотать:
— Ой, привет! Удивительно удобное кресло. Это ужасно, но я уснула. Конечно, я не хочу сказать, что мне не нравится бал. Просто мои туфли так жали, что я сбросила их и закрыла глаза. — Сара посмотрела на свои часики. Он наверняка увидел, как дрожит ее рука. — Я не проспала фейерверк?
— Нет, фейерверк вы не пропустили, — произнес он в ответ, — вы вообще ничего не пропустили.
Макс знает, что она слышала их разговор, и теперь ей не выбраться из этой комнаты. Ей не справиться с ним — он слишком большой, слишком сильный. Может, закричать? Но из ее горла не вырвалось ни звука.
— А вы не слишком наблюдательны, — сказал Макс.
— Что вы хотите этим сказать?
— Во второй раме зеркало, мой маленький репортер. Мое последнее нововведение. — Макс указал на простенок между окнами. На покрытой лаком большой картине в тяжелой позолоченной раме среди темных водорослей плыла красная рыбка. Что-то восточное было в этой картине. Сара не выделила ее из ряда других. Теперь же, присмотревшись, она поняла, что рисунок сделан на зеркале. Сара отчетливо увидела в нем свое отражение.
— Когда вы заметили меня? — с трудом произнесла она пересохшими губами.
— В первую же минуту нашего разговора. Вдруг среди водорослей я заметил чье-то любопытное маленькое личико.
Макс явно забавлялся, и Сара вздрогнула.
— Вы узнали меня?
— У меня очень хорошая зрительная память, и я сразу узнал рыжую репортершу из «Кроникл».
