треснул меня кулаком в живот, а потом с пинка зашвырнул под чей-то навес. Там было полным-полно спящих ракшасов, и никто из них не обрадовался моему внезапному появлению. Даже наоборот, те, к кому я свалился на спины, здорово возмутились, но в картине мира это ничего не изменило: я уже прилетел, а их возражения по сравнению с доводами Элхиса оказались слабоваты. Пришлось им немного потесниться. Остаток жаркого времени я провёл самым благонамеренным образом, со всех сторон зажатый потными и блохастыми ракшасьими телами. Ну что ж, как говорится, в тесноте, да не в обиде...
В этот день вечернего построения почему-то не было. Нас не пересчитывали и кормить, судя по всему, не собирались, но ракшасы без малейшего принуждения сами вылезли из-под навесов и собрались у причала. Вокруг царило безмолвное возбуждение, все напряжённо чего-то ждали, и только один я, как всегда, понятия не имел, что происходит. А потом раздался Зов. Это не был реальный звук, просто сердце вдруг наполнилось радостным предвкушением, и я понял, что пора идти, и даже почувствовал, куда. Другие, видимо, ощутили то же самое, потому что вся толпа разом зашевелилась. Ракшасы поднялись на ноги и в торжественном молчании потянулись в дальнюю часть города, туда, где я ещё не был. Церемония началась.
У дальней от пристани стены в земле было что-то вроде широкой трещины. Здоровенные каменные ступени, спускаясь в неё, образовывали лестницу, ведущую вниз. Я так и не понял, была ли это природная пещера или её специально вытесали в скале, но на её дне виднелось явно рукотворное строение - мостик, перекинутый через широкий желоб, отполированный водой. Наверное, когда-то здесь текла могучая подземная река. Разлом, из которого она вытекала прежде, чернел в дальнем конце зала, а уходила вода, вероятно, в жутковатого вида дыру с противоположной его стороны. Ракшасы спускались и усаживались на нижние ступени, плотно прижимаясь друг к другу. Вместе со всеми шагнул вниз и я.
И тогда Зов обрёл звук. Это пела ракша. Она стояла на мосту, сбросив плащ под ноги. Её тело мягко светилось в полумраке. Она была ослепительно, завораживающе красива. Дивный низкий голос заполнял пещеру и утекал в тёмный разлом. Слов я не понимал, но чувствовал, что она сейчас зовёт вовсе не нас, а нечто могучее и древнее, то, что должно явиться из-под земли. Все глаза обратились к разлому, все напряженно и молча ждали: ракшасы на ступеньках, шесть фигур в плащах на мосту, даже я. И наконец, чудо произошло: на Зов явилась вода. Сначала она текла по полу тоненькой тёмной лентой, затем поток расширился, заполнил сухое русло и с грозным рокотом устремился в провал за мостом. По рядам ракшасов пронёсся вздох облегчения. Ракша села и набросила на плечи плащ.
Обстановка сразу заметно разрядилась, в воздухе повисло ощущение праздника. Ракшасы вокруг меня нетерпеливо завозились и зашушукались, а потом снова притихли: явно должно было произойти ещё что-то, очень важное, волнующее, но к тому же приятное.
С моста между тем спустилась одна из фигур в сером. Это была Кера, я узнал её по движениям ещё до того, как она сбросила плащ. С нижней ступеньки ей протянули одного из самых младших ракшасят. Кера взяла его на руки и вместе с ним вошла в тёмную воду. Сперва мне казалось, что она просто моет ракшасёнка, а потом снова произошло чудо: маленький лесной гадёныш вдруг превратился в самого симпатичного малыша, какого я вообще когда-либо видел. Но ещё интереснее было то, что при этом происходило в силе. Золотые потоки свободно текли сквозь тела Керы и малыша и тут же уходили в реку. Вода сейчас буквально горела, светилась чистой силой, живой, прекрасной, готовой щедро пролиться в мир. Но под мостом всё это богатство словно попадало в невидимую сеть, устремлялось к сидящим наверху и бесследно исчезало. Поток воды обрушивался в пропасть снова тёмным и безжизненным.
Закончив мыть первого ракшасёнка, Кера вынесла его на берег. У выхода из пещеры стояла большая бочка с какой-то тёмной жидкостью. Я принюхался: это была смолка. Кера окунула малыша в неё с головой, а потом опустила его на пол и поставила на ножки. Он тут же вернулся в свою лесную личину и, радостно взбрыкивая, с хохотом умчался прочь из пещеры, на простор. Настала очередь следующего.
Вымыв таким образом троих или четверых ракшасят, Кера, видимо, устала, и её сменил Виелин. Кстати, оказалось, что дедушка не такой старый, каким прикидывается, и притом в прекрасной форме: гибкий, сухой и стройный. После него в поток спускались ещё две девушки и молодой парень, потом снова настала очередь Керы... Ракша и береговой не участвовали в работе, они сидели на мосту, впитывали силу. Береговой сошёл со своего места только один раз. В потоке тогда работала Кера. Ей достался паренёк кругов одиннадцати. С виду обычный ракшас, хотя на общем фоне он смотрелся хиловато, и к тому же слегка покашливал. Точно так же, как других, Кера завела его в реку и начала мыть, но... ничего не произошло. Она принималась за дело снова и снова, но сила не текла, мальчишка не желал перевоплощаться. Девушка заметно занервничала, стала оглядываться на мост. Вот тогда-то береговой впервые спустился в реку. Он взял паренька сзади за шею, опустил его под воду с головой, а потом коротко ткнул пальцами в спину. Как тогда полыхнуло! Я даже зажмурился, хоть это и бесполезно, если речь идёт о силе. Когда я открыл глаза, береговой уже сидел на своём месте, а двое слуг аккуратно укладывали мёртвое тело в знакомый мне ящик.
Так всё и шло по накатанной колее, пока в реке не очутился Элхис. Служанка вымыла его и повела к бочке, но вместо того, чтобы дать окатить себя смолкой и отправиться восвояси, Элхис решительно оттолкнул девушку и направился к мосту. "Вызов... вызов..." - восторженно зашептали вокруг. Элхис поднял руку и указал на Виелина. Тот, скинув плащ, легко спрыгнул с моста. Я ожидал каких-нибудь формальностей, как обычно бывает перед боями во время турниров, но ничего подобного не произошло. Вызов был брошен и принят, поединок уже начался. Упругими шагами противники двинулись вокруг площадки между ступенями и мостом, приглядываясь друг к другу.
Элхис напал первым. Его бросок был таким стремительным, что я думал, Виелину конец, но старый ракшас оказался быстрее. Или опытнее. Сделав почти незаметное движение, он убрался с линии
