хорошо сказываться на здоровье и способностях их будущих детей; что дети, воспитанные в любви и добродетели всегда превосходят своих родителей и служат им утешением в старости... Слушая весь этот пафосный бред, ракшасы снова то и дело обменивались странными взглядами. В уголках губ у нашего пожилого переводчика затаилась чуть заметная язвительная усмешка, а госпожа, похоже, и вовсе с трудом сдерживалась, чтобы не рассмеяться. Наконец, она остановила меня и высказала пару соображений, которые Виелин не замедлил перевести на всеобщий:
- Если то, что ты только что говорил о людях, соответствует действительности, то могущество и мудрость людей должны постоянно расти. Ты, вероятно, являешься предметом гордости и радости для своих достойных родителей?
Вот на этот вопрос отвечать честно ну никак не следовало. Что толку в том, что моя мать происходила из благородной семьи и получила прекрасное воспитание при монастыре? Во время последней войны монастырь был разрушен поморийцами, а послушницы достались им в качестве добычи. Чтобы скрыть позор, после мою мать спешно выдали замуж за человека простого звания, княжеского конюха, прельстив его хорошим приданным. А потом родился я, случайный сын поморийского бродяги. К чему ракше знать, что всё детство я боялся и ненавидел своего приёмного отца? А он всегда тяготился хилым и робким старшим сыном, не похожим на него ни внешне, ни нравом. Из-за этого кругов до семи я только и знал, что насмешки, побои, голод да бесконечную грязную работу. Лошади в ту пору относились ко мне куда лучше людей. Они же стали моими первыми пациентами. Так бы я и прозябал, таская навоз за княжескими лошадьми и тайком залечивая им потёртости да засечки, если бы не мастер Аврелиус. Он заметил мой дар и пожелал взять меня в ученики. Отец, которому, в сущности, всегда было наплевать на мою судьбу, извлёк из интереса мага всю возможную выгоду: он просто продал меня наставнику за пять золотых. Следующие десять кругов я провёл, занимаясь стиркой и уборкой в доме наставника. Тот учил меня от случая к случаю и кое-как, порой поколачивал, но хотя бы кормил досыта. Только спокойная и сытая жизнь не пошла мне впрок. Загулы и пьянки в компании таких же юных балбесов вскоре привели к знакомству с гарнизонным вербовщиком, и я сдуру одним-единственным росчерком пера определил свою судьбу на много кругов вперед. Такова правда. Вот только стоит ли знать представителям другой расы о том, как на самом деле выглядит жизнь людей?
Однако, ракша, похоже, и не ждала от меня никакого ответа. Она поднялась, обратилась к Виелину с какими-то распоряжениями, и затем вышла из комнаты. Как только затихли её шаги, Виелин с откровенно ехидным выражением на морде заявил:
- Госпожа увидела достаточно. Она убедилась, что доходившие до неё слухи верны: люди жестоки, неблагоразумны и склонны к лживости. Дальнейшее твоё нахождение в городе нежелательно. Ты должен явиться на церемонию очищения и вернуть то, чем завладел не по праву.
-Эй, - возмутился я, - Так не пойдёт. Пока единственное, чем я завладел у ракшасов - это десяток синяков и куча неприятностей!
Виелин вздохнул.
- Придётся тебе кое-что объяснить, человек. Юная Джу, пытаясь продлить твою жизнь при помощи смолки, допустила ошибку. Существо твоей расы не может быть нам полезно. Но смолка - слишком ценная субстанция, к тому же у нас тут милостыню не подают. На церемонии смолку извлекут из твоего тела, заодно взяв некоторую плату за её использование.
Вот это мне уже совсем не понравилось. Терпеть не могу покупки вслепую, к тому же без возможности поторговаться. Виелин правильно истолковал выражение моего лица.
- Платить надо силой, - объяснил он.
"Ничего не скажешь, обрадовал, - подумал я, - Если какая-то Джу в два счёта вычищает меня до полуобморочного состояния, то что будет, когда за дело возьмётся взрослый ракшас... Нет, однозначно, участвовать в этой самой церемонии мне не стоит. Сегодня же пойду к причалу и ещё раз посмотрю, нельзя ли отсюда как-нибудь по-тихому сбежать."
ынтаре - войди
одэ - пахнет
спале - мыть
айе ста - сядь здесь
фэрэ - свободен
кемь - позови
ракша - госпожа
Церемония
В порту меня ждал очередной сюрприз: выезд исчез. Вместо прохода на пустошь между башнями тянулась основательная глухая стена. Похоже, все приглашённые уже внутри, и хозяева решили закрыть ворота. Ещё не веря собственным глазам, я подошёл поближе, потрогал. Всё по-настоящему, добротная каменная кладка. И сквозь неё - поток силы, какой встретишь не во всяком храме. А тут пожалуйста, течёт себе прямо по голым камням...
Будь я кем-нибудь вроде мастера Аврелиуса, отрастил бы себе крылья и улетел. Но человеческий маг, к сожалению, всегда ограничен двумя факторами: мощностью источника силы и собственной способностью эту силу зачерпнуть. Это чем-то напоминает работу водоноса: набрал силу, истратил, снова пришёл к источнику, подставил тару и ждёшь, пока наполнится... Кто-то приходит к источнику с бочкой, кто-то - с ведром, а у кого-то есть только походная кружка. Но даже небольшим объёмом силы можно распорядиться с умом. Мушиные лапки - вполне доступный мне вариант. Возможно, смогу не только долезть до верха стены, но и с комфортом спуститься с другой стороны.
Первые шагов десять вверх я сделал легко и быстро. Дальше короткая передышка, ещё пара шагов, и ещё... Главное - не забывать дышать и не смотреть вниз. А потом в воздухе вдруг свистнуло и - ух ты! - прямо нахлынули золотые воспоминания из детства... Давненько меня не охаживали плетью по спине, успел забыть, насколько это яркое ощущение. Со стены я тут же скатился, попутно ободрав колени и локти, и раз десять поздравив себя с тем, что не успел забраться слишком высоко.
Это был береговой со своей нагайкой. Не стоило так скоро о нём забывать. "Жила-была пастушка, овец она пасла," - мрачно подумал я. Словно в ответ, береговой указал мне рукоятью в сторону ракшасьего лагеря.
Я почему-то подумал, что теперь он не спустит с меня глаз до самого вечера. Оказалось, много о себе возомнил, с мелкими нарушителями дисциплины здесь справлялись без вмешательства взрослых. Просто возле лагеря я нос к носу столкнулся с Элхисом. Тот сгрёб меня в охапку, встряхнул слегка и пообещал убить, если встретит ещё хоть раз слоняющимся без Джу. Для большей доходчивости он
