того, что эти помои вылились на обозрение чужого человека. Слёзы тонкой струйкой потекли по щекам. Опускаю голову и смотрю себе под ноги. Капли из глаз падают на тротуарную плиточку и разбиваются. Разбиваюсь и я.
— Потеряйся нахуй! — гаркает Алексей. Я вздрагиваю, но это обращение было адресовано не мне.
Валеев с жалостью посмотрел на меня и медленно ушёл обратно. Мне тоже стало его жаль. Жаль, что пришлось это увидеть, затолкать подальше свои принципы и не вмешаться. Он просто подчинённый супруга: что сказал хозяин, то и делаешь. “Спасибо, Дамир, в твоих глазах я прочитала, что такие методы семейных разборок ты не приемлешь”, — мысленно посылаю благодарность. Просто жаль…
— Через час будь готова, — холодом в тоне обдаёт муж. Протягивает ко мне руку и проводит по пылающей щеке. — Чёрт! Ян, ты прости. Просто твои слова… Ты. Ты меня вывела, — заиграл нотками вины. — Конечно, я тебя люблю! И буду любить всегда! Я же только ради тебя в лепёшку расшибаюсь, — тянется ко мне и целует.
От этого поцелуя внутри меня создается вакуум. Белов шарит своим языком внутри моего рта. Но мне всё равно. Рецепторы отключены. Ничего нет. Выжжено. Я ничего не чувствую.
Вот так, за одно короткое время, один поцелуй меня наполнил светом, а другой — пустотой…
__________
*Намба ван — number one (с англ.) — номер один.
Глава 10
Яна
Моя свекровь решила устроить празднование дня рождения в шикарном ресторане в самом центре города. Заведение занимает здание бывшего театра, поэтому интерьер помещений поистине впечатляет своей роскошностью и вместе с тем, элегантностью. Высокие потолки, лепнина, многоярусные люстры из хрусталя, словно произведение искусства. Стены выполнены в приглушённо-оливковых и кремовых тонах. На каждом столе красуются скатерти кремового оттенка и канделябры со свечами, на стульях — чехлы в тон скатерти с большим бантом на спинке.
Всё дорого. Всё Богато.
Мне уже доводилось бывать в данном ресторане, и каждый раз он оставлял приятное впечатление.
* * *
Алексей вернулся домой не через час, как говорил, а через два. Был уже при полном параде: чёрный смокинг с бабочкой, белоснежная рубашка, волосы уложены назад, идеально выполнена окантовка совсем короткой бороды. Если бы я не знала, какой на самом деле Белов, влюбилась бы повторно. Красивый, но внутри, как гнилое яблоко. Я же для этого вечера выбрала платье с сочетанием сложной объёмной формы подола от колен и облегающего верха. На контрасте чёрного и белого цветов. Открытый ворот, оголяющий плечи и облегающие рукава, которые прикрывают мои руки. Лаконичные украшения. Волосы выпрямила утюжком до идеально прямого состояния. А вот с лицом пришлось изрядно повозиться, чтобы скрыть усталый вид и появившуюся гематому, “любовно” оставленную мужем. Профилактически. Просто, чтобы знала своё место и не смела перечить в будущем. Видимо, так.
В автомобиле едем молча, каждый в своих мыслях. Алексей уткнулся в телефон, что-то читает. Я смотрю на красивый вечерний город. Так и едем, пока эту идиллию не разрывает голос Дамира:
— Подъезжаем к цветочному.
— Угу, — не отрывая глаз от телефона, мычит Белов.
Останавливаемся у магазина, Алексей уходит за букетом. Я решаю тоже выйти на улицу, о чём сообщаю водителю:
— Дамир, я хочу выйти на свежий воздух.
— Секунду, — с улыбкой отвечает он и выскакивает из машины, чтобы помочь мне выйти. Открывает дверь с моей стороны, подаёт руку и снова с тёплом в голосе и улыбкой говорит. — Прекрасно сегодня выглядите, Яна Викторовна! — но глаз на долю секунды всё равно цепляется за мою скулу.
— Спасибо, — отвечаю, слегка растянув уголки губ в подобии улыбки. Хочется побыть одной. Отхожу чуть поодаль от водителя и наконец-то ловлю релакс.
Вечер выдался жарким и абсолютно безветренным. В это время на улице много людей. Кто-то идёт после работы, кто-то просто прогуливается, у кого-то свидание. Такая приятная атмосфера царит вокруг, что никуда не хочется уходить отсюда. Взять бы освежающий домашний лимонад со льдом, устроиться на летней веранде и наслаждаться этим вайбом.
— Вал здорова! Снова! — слышу за спиной знакомый голос Глеба.
Во мне моментально, будто ключ зажигания повернулся. Оборачиваюсь и застываю. Миронов стоит в белоснежных кроссовках, голубых джинсах и белой футболке оверсайз из-под которой виднеются татуировки. Не знала, что они у него есть. Но самое главное, что он находится не один. Глеб в компании красивой девушки. Не просто красивой, а потрясающе красивой! И в её руках большой букет роз. Ну всё, приехали. Глушу мотор.
— О! Привет, какими судьбами тут? — откликается Дамир.
Глеб переводит взгляд на меня, осматривает сверху вниз, отчего становится неловко. Глаза поднимаются выше, скользят по груди, оголённым плечам. От этого хочется съёжиться, стать маленькой и вообще исчезнуть. Затем взгляд снова в глаза, и его взор тоже цепляется за мою скулу. Да что ж вам всем надо от неё? Я и так замазала её жирным слоем “штукатурки”, ещё и хайлайтера не пожалела.
— Добрый день! — говорит он, глядя мне в глаза.
— Добрый! — отвечаю наигранно весёлым голосом.
Миронов снова переводит внимание на Дамира и задвигает:
— Да я тут, со своей, как видишь! — склоняет голову к красотке и довольно подмигивает.
— У “своей”, вообще-то, имя есть, — дерзко говорит девушка и добавляет. — Авелина.
— Очень приятно. Дамир, — отвечает ей Валеев и как-то смущённо тушуется.
Мужики… Все одинаково падки на красоток. Чувствую себя гадким утёнком, и от этого становится неприятно. Нет, я знаю, что красива, но эта девушка всё равно заставила меня комплексовать. Начинает печь в грудине, словно внутрь раскалённый металл заливают. Хотя с чего бы? Мне то вообще какое дело? Какая мне разница, с кем Миронов: один или с девушкой? И всё равно стою и нервно тереблю свой бедный маникюр. Ещё не хватало ноготь себе оторвать. Губы то и дело кривятся. Я то закусываю их, то жую, совершенно забыв, что они накрашены.
— А это Яна, — говорит всё тот же Дамир, представляя меня. Потом сам же исправляется. — Яна Викторовна.
— Супруга Белова Алексея Романовича, — добавляет Глеб.
Авелина резко впивается в меня режущим взглядом. Вздёргивает свой носик и сжимает губки до белой полосочки. Я ей явно не нравлюсь. Но почему? Мы же впервые видимся, а такое ощущение, будто я уже в чём-то провинилась перед ней.
— Очень приятно, — говорит девушка с нотками антипатии.
— И мне, — пищу, и это максимум, который я могу выдавить.
Злюсь на себя ещё больше и на Глеба. А ещё на всю ситуацию. Мой водила, конечно, хорош, ничего не скажешь! Ночью целовался
