class="p1">— Миронов! — прошил насквозь шум воды, знакомый до боли в сердце голос.
Яна? Или я уже начал сходить с ума и ловлю слуховые галлюцинации?
Выключаю воду и слышу за дверью какую-то возню. Быстро хватаю полотенце, промакиваю им волосы, обматываю вокруг талии и открываю дверь.
ЯНА! Она здесь! Сердце запускает мотор и начинает быстро качать кровь. Хочется сорваться и заключить в свои объятия, но я, как могу, давлю в себе эти желания. Мысленно прибивая себя гвоздями к полу.
— Яна, что ты здесь делаешь?
Ира что-то пищит, но мой мозг перестаёт воспринимать столь незначительного для меня человека.
— Нам надо поговорить, — сурово давит, а я всё равно любуюсь ею.
— Яна, не думаю, что нам есть о чём говорить, — говорю совершенно чужим тоном, потому что в этот момент говорю не я, а моя запрограммированная копия.
Она что-то говорит, но до меня долетают лишь отдельные отрывки фраз. Сейчас мой глаз раздражают противные руки Иры, на нежной коже любимой девчонки. Быстрым шагом сокращаю расстояние, убираю эти “грабли”, но тут же злюсь на Яну за то, что она пришла. За то, что ещё сильнее разбередила мои раны. За то, что нельзя нам быть рядом.
И я принимаю одно единственное решение: пусть она возненавидит меня, вырвет из своего сердца, пусть я стану для нее самым посленим человеком, которого она пожелала бы видеть.
Все мои последующие слова и поведение направлены только на то, чтобы Яна поняла, какой же я всё-таки мудак. Ненавидеть проще, чем страдать от любви. Так пусть лучше клянёт меня, на чём свет стоит.
Отвожу её домой. И вот там начинается самый ад. Голову разрывает от её признаний, слёз, от трепыхания тела. Но держусь, умирать буду позже.
А в следующее мгновение она бросается и целует меня. Так отчаянно, болезненно…
Меня накрывает цунами, тело напрягается до состояния камня, ещё немного, и кажется, что я взорвусь и рассыплюсь в мелкую каменную крошку. Мне никогда в жизни не было так больно, как в эту минуту. Ещё секунда — и задохнусь. Грубым рывком за плечи отрываю Яну, удерживаю на расстоянии вытянутых рук и отчаянно кричу:
— Прекрати! Хватит! Я тебя не люблю! Да, я тебя использовал! Между нами ничего не было, нет и никогда не будет! Всё? Я на все твои вопросы ответил? Могу теперь идти?
Отпускаю её и говорю уже на остатках своих сил:
— Мне было с тобой хорошо. Но большего я не смогу тебе дать. Прости, что разочаровал.
Она поднимает на меня свой взгляд. Небесно-голубые глаза вдруг стали серыми, как тучи в самый пасмурный день на Земле. Яна открывает рот и негромко говорит слова, которые я буду помнить до последнего своего вздоха.
— Когда-нибудь в жизни, ты встретишь женщину, которая разобьёт тебе сердце, точно так же как ты разбил его мне.
Это конец.
Она уходит, а я остаюсь один посреди чужой гостиной. Разворачиваюсь и выхожу из дома, сажусь на ступеньки и затягиваюсь дымом сигареты. Я устал. Не хочу больше ничего. И никого. Вообще, на всё, по-хе-ру.
Поднимаюсь, иду на выход, но, не дойдя пары шагов, оборачиваюсь на окна спальни и замираю. А затем, мои тормоза отказывают, и я, вопреки всему, срываюсь. Влетаю в спальню и застаю Яну, лежащей на полу. Футболка задралась, и моему взору предстал огромный иссиня — фиолетовый синяк на её боку. Быстро прислоняю пальцы к её шее, чтобы проверить пульс. Сгребаю в охапку к себе на колени и вызываю скорую. И вою, вою в голосину, раскачиваясь с ней на руках, а после, безостановочно покрываю её короткими поцелуями.
— Люблю! Конечно, я тебя люблю! — говорю те самые слова, но которые она, увы, не услышит.
“Держись, моя девочка”, — повторяю в мыслях и через несколько минут, не выдержав ожидания, решаю самостоятельно ехать в больницу. Так будет быстрее.
— Осложнённый перелом двух рёбер, множественные застарелые гематомы, обезвоживание организма…
Слушаю, как врач перечисляет предварительные диагнозы и боковым зрением улавливаю фигуру Александра Белова. Он подходит, кивком приветствует меня и сразу переводит взгляд на врача.
— Что случилось?
— А кем вы приходитесь Беловой? — с недоумением на него смотрит врач.
— Родственник.
И ведь не врёт, сука! Чужой здесь только я.
Врач повторяет тот же рассказ. Белов периодически кивает. А затем мы остаёмся вдвоём.
— Какого хрена ты здесь делаешь? Глеб, я думал, мы обо всём договорились.
— Как ты узнал, что Яна в больнице? — игнорируя его речь, гну свою линию.
— Геолокация. Слышал о таком? — хмыкает он и складывает руки в карман.
— Прослушка её телефона, геолокация, так какого же хрена ты просрал тот момент, когда твой ублюдочный брат её избил?
Белов старший заметно меняется в лице: бледнеет, морщится. Видно, что ему самому от этого дерьмово, но меня уже срывает.
Заношу кулак и впечатываю ему в нос, а дальше мы валимся на пол и продолжаем возиться до тех пор, пока к нам не подбегает охрана. Кто-то из сотрудников вызывает полицию, и через несколько минут меня уже крутят и увозят в отделение.
Как только вышел из участка, сразу ринулся обратно, но урод Белов договорился, и в этот же день её перевезли в другую больницу. Но в какую?
Больше Яну я не видел.
Глеб Миронов: Как она? Просто ответь. Я должен знать.
Белов Александр: С Яной будет всё хорошо. Теперь можешь о ней забыть.
* * *
В моём сердце Яна Белова навсегда останется только моей. Любимой женщиной. Но я затолкаю это чувство как можно глубже и закрою на амбарный замок. Ведь я не имею на неё никакого права.
Конец первого тома
Больше книг на сайте - Knigoed.net
