змею.
Хочу вытащить из шкафа другую. Кошусь в сторону Елены и замечаю, что она пожирает мой торс глазами. Мгновенно меняю траекторию и возвращаюсь к девушке. Она сжала губы в тонкую линию, ноздри раздуваются от злости, но глаза черные, как бездонные колодцы.
— Хочешь потрогать меня руками? — спрашиваю вкрадчиво, приблизившись вплотную.
— Я задала вопрос, — хрипло отвечает лань.
— У тебя красивое платье, — игнорирую скользкую тему.
— Спасибо! — в голосе холод.
— Почему ты пришла, Лена? — вглядываюсь в расширенные зрачки.
— Я уже сказала, — отводит глаза в сторону.
— Это не комната Патрика. Что ты хотела от меня?
Складывает руки на груди и ежится.
— Это уже не важно.
Хватаю ее за подбородок и поднимаю лицо. Вгрызаюсь в губы поцелуем. Стискивает зубы. Проталкиваюсь сквозь них языком. Борьба длится недолго, лань сдается и отвечает. Обвивает меня руками. Прикосновения тонких пальцев к коже моей спины запускают электрические разряды, которые проходят вдоль позвоночника.
Чувствую жар ее тела сквозь тонкую ткань платья. Моментально от этого дурею, член встает колом. Будто и не трахал Лизку двадцать минут назад. Прохожусь ладонью по спине и изгибу талии.
Тело горит от страсти, но в голове пульсирует, что что-то не сходится. Заставляю себя оторваться от девушки.
— Так почему ты пришла, Лена? — задыхаясь, повторяю я свой вопрос.
Вырывается из объятий, отворачивается к окну и молчит. Шумно дышит. Нервно заправляет прядь за ухо.
— Если я с тобой пересплю, через сколько ты на мне женишься? — спрашивает тихо.
Впадаю в состояние шока. Чего точно не ожидал, так подобного вопроса. Убираю руки в карманы.
— У тебя что-то случилось, Лена? — осторожно интересуюсь.
— Меня вызывал сотрудник КГБ. Сказал, что, если я выйду за тебя, отца уволят из армии, — еще тише признается лань.
Мои брови лезут вверх. Оперативно работают местные органы. У нас всего-то был один поцелуй. Весьма страстный, конечно, но для предупреждения как-то маловато. Или по местным меркам это уже повод для брака?
Ладно, сейчас не об этом. Как они вообще узнали о случившемся? Или кто-то стучит, или все-таки нас слушают. В соседях я уверен. Лукас уже трахнул Наталью, и она была девочкой. Вряд ли информатор она. Ольга? Не думаю, но присмотреться надо.
Заставляю себя переключиться. Что там Лена сказала про замужество? Вспоминаю ее претензию про Афганистан, и все встает на свои места.
Мать Тереза, блин. Решила спасти папочку и сразу по боку все убеждения. Ага, девственность только мужу. Чувствую неожиданную злость. Резко разворачиваю девицу лицом к себе.
— Не боишься, что я тебя использую и распошлю? — выплевываю сквозь сжатые губы.
Невинно хлопает глазами. Натуральная Наташа Ростова. Жаль, не чувствую себя ни Курагиным, ни Паратовым.
— Я должна использовать все шансы, — выдыхает Елена обреченно и бесит меня еще больше. Жанна, блин, д'Арк перед костром. Стояк мгновенно опадает.
— Лена, ты смотрела фильм «Сорок первый»? — интересуюсь я.
— Где белогвардеец и красноармейка влюбляются друг в друга? — уточняет лань с непонимающим видом.
— Да, а потом она убивает его из чувства долга, — жестко подтверждаю я.
— Смотрела. Почему ты спрашиваешь?
— Скажи честно, на месте комиссарши ты бы тоже выбрала долг, а не любовь? Ты бы меня тоже убила?
— Не думаю, — смотрит прямо в глаза.
— А я думаю, да, — цежу со злостью, — теперь отвечу на твой вопрос. Я не женюсь на женщине, которая меня использует. Так что можешь свою драгоценную невинность оставить при себе. Скажу честно, секс из чувства долга меня вообще не привлекает, предпочитаю страстных женщин.
Елена выдирает запястье из моей руки и снова отворачивается к окну. Разворачиваюсь и иду к своей кровати. Ярость клокочет в моей груди. Бью ступней по тапку Лукаса и забиваю его в стену.
***
Елена
Господи, грудь практически раздирает. Я думала, что стыдно предлагать себя. Но даже не представляла, что настоящий стыд, когда тебя отвергают. Невидящими глазами смотрю на потрясающий вид за окном и закрываю лицо руками.
Это не только стыдно, но ужасно больно. Я вообще не понимаю мужчин. Чем я вызвала такой всплеск агрессии? Мне казалось, что я ему нравлюсь. Если нет, неужели нельзя об этом сказать спокойно? Нет, нужно раздавить меня морально, как какую-то маленькую букашку тяжелой подошвой ботинка.
Чувствую бесконечное одиночество. Предельное. Никто никого не понимает в этом мире. Все бессмысленно. Чем сильнее муха вырывается из паутины, тем быстрее приползет паук. Если пытаешься бороться за что-то важное, тебя тотчас же размазывают по асфальту.
Меня трясет, из глаз неконтролируемо текут слезы. Дура, какая же я дура. Зачем я вообще сюда пришла? Как можно быть такой идиоткой? Истерично всхлипываю.
За спиной прекращается погром. Повисает тяжелое молчание. Решительные шаги. Меня разворачивают, и я утыкаюсь носом в широкую рельефную грудь.
— Какая же ты глупышка, Лена!
Меня прорывает, и я рыдаю, уже не сдерживаясь. Чувствую теплые объятия и выкидываю все мысли из головы. Просто выплакиваю все напряжение, пока не заканчиваются все силы.
— Если тебе это так важно, могу предложить фиктивный брак, — предлагает Князев, когда я успокаиваюсь.
— В смысле? — поднимаю к нему зареванное лицо. Алексей поднимает руку и большим пальцем стирает слезу с моей щеки.
— Тебе нужно умыться, — говорит задумчиво и тянет в душевую.
Несколько раз наполняю ладони и плещу прохладную воду в лицо. Разгоряченную кожу приятно обдает холодом. Выпрямляюсь и беру протянутое Князевым полотенце.
— Распишемся, потом разведемся, я не буду тебя трогать, — предлагает Алексей.
— Зачем тебе это нужно? — недоумеваю я. — Мы едва знакомы, ты ничего мне не должен.
— Не могу ответить на этот вопрос, — морщится Князев, — возможно, мы, русские, должны помогать друг другу?
Глава 11. Нежить
— Алена, зайди на кухню, — слышу я резкий голос отца, как только закрываю входную дверь за собой.
Медленно раздеваюсь и снимаю сапоги, которые сразу прячу в калошницу. Нужно будет позже их помыть и вернуть Наташке. Нерешительно иду к папе.
Он стоит у подоконника, сложив руки на груди. Как только я вхожу, зорко осматривает мое новое платье.
— Алена, у меня был сегодня неприятный разговор с комитетчиком. Мне сообщили, что ты крутишь шашни с иностранцами. Это неприемлемое поведение, недостойное моей дочери. Тебе есть, что
