комнаты как раз перед тем, как дверь распахнулась. Из расщелины, в которую я пробрался, я увидел, как в комнату протопали два больших копыта. Да, копыта, а не ноги.
Отвратительное ворчание или перегруженное рычание тоже вернулось. Я видел также пару ног, извивающихся и пинающихся. Кто бы это ни был, он был ещё жив.
Господи, этого человека собираются зарезать!
Часть меня чувствовала непреодолимое желание выйти из укрытия и сделать... ну, я не знаю, но что-то иное, чем просто лежать и смотреть. Однако я проглотил это, прекрасно понимая, что, чёрт возьми, я ничего не смогу сделать с этим чудовищем, даже если попытаюсь. Я наблюдал, как пара испуганных ног поднимается выше в воздух и их сопровождает панический вопль женщины. В моей голове звучали сигналы тревоги, и я делал всё, что мог, чтобы оставаться на месте.
О Боже, пожалуйста, только не Стэйси. Не она.
Я услышал, как существо яростно визжало на свою жертву, заставляя её кричать ещё громче. В следующее мгновение её крики стали оглушительными и мучительными. Я закрыл глаза и заткнул уши, но это не принесло мне никакой пользы. Её крик всё ещё был слышен, становясь катализатором грядущих ночных кошмаров. Затем монстр потопал прочь, оставив ноги болтаться, пока их владелец разрывал свои лёгкие в клочья.
Я оставался в своём укрытии, совершенно потеряв дар речи, понятия не имея, что, чёрт возьми, мне следует делать. Я имею в виду, что бы ВЫ сделали в этой ситуации?!
"Я бы попытался спасти её", - был бы ваш ответ, да, верно. Но что, чёрт возьми, вы сможете сделать БЕЗ ОБЕИХ СТУПНЕЙ, БЕЗ СИЛЫ В ВАШИХ РУКАХ ИЛИ НОГАХ, и нет даже каких-либо предметов первой помощи, которые могли бы помочь женщине, которую, по сути, только что превратили в чёртов колокольчик?
Послушайте, извините, если это звучит агрессивно, но именно с такой дилеммой я столкнулся тогда. Я, очевидно, хотел помочь - именно поэтому я первым поднялся на эту богом забытую гору - но я не мог! Я не мог спасти женщину. Я не смог защитить Стэйси.
- Почему, Рой? Почему тебя не было рядом со мной, старший брат?
Я не могу спасти никого из детей. Я не могу спасти ту девочку... Я не могу...
- Тебе никогда отсюда не выбраться. Никто тебя никогда не найдёт.
Я не могу спасти...
- Это всё твоя вина, Рой. Ты не можешь защитить никого, даже свою младшую сестрёнку.
Я... Мне жаль. Мне жаль, Стэйси. Мне жаль всех... И Боже, Бонни, мне так жаль, что я не могу быть рядом с тобой.
От очередного срыва меня отвлёк звук маленьких ног, топтавшихся по комнате из двери, через которую я вошёл. Это дети, вероятно, искали меня, по крайней мере, я так думал. Должно быть, они пришли, чтобы снова меня пытать, и обнаружили, что курятник принадлежит мне. Этого было более чем достаточно, чтобы зажечь костёр под моей задницей и заставить себя двигаться с такой скоростью, какую могли позволить мои руки. Я выскользнул из маленькой расщелины и начал ползти вперёд, изо всех сил стараясь не смотреть на висящее тело (которое, кстати, всё ещё дёргалось и стонало в агонии). Я почти добрался до двери, когда услышал, как дверь позади меня распахнулась.
Тогда я застыл. На этот раз броситься было некуда, и я уже отполз слишком далеко от того места, в котором находился раньше, чтобы попытаться повторить это снова. Нет, на этот раз меня поймают. Я не мог бежать, не мог сражаться и даже не мог спрятаться. Я закрыл глаза. Вот и всё, ещё раз.
Все дети хлынули в комнату, безумно визжа, и моё тело сжалось, готовясь к тому, что они схватят меня и утащат прочь. Чёрт, честно говоря, часть меня думала, что они потащат меня обратно в комнату и просто прикончат меня прямо там, в хранилище для мяса. Однако я открыл глаза, когда понял, что ничего не происходит. Я был всё ещё жив, нетронут. Когда я оглянулся, я увидел, как дети сдёргивают тело женщины с большого крюка для мяса, на котором она была нанизана, полностью открывая ей спину, а затем просто ныряют прямо в неё, как будто она была праздничным тортом на вечеринке.
Без манер, достоинства и раскаяния эти дети просто пожирали её горсть за горстью. На этот раз я не смог сдержаться, меня вырвало. И ещё мне не повезло, маленькие ублюдки меня услышали и сразу потеряли интерес к своей нынешней жертве. Я попытался выбежать через пол к двери, но было уже слишком поздно. Меня схватили за культю левой ноги и тут же потащили обратно в хранилище для мяса. Другой ногой я попытался сбросить их с себя, как только мог, но это тоже было бесполезно. Они были похожи на стаю муравьёв; на место каждого, кого я отшвырнул, прыгнуло ещё около двух.
Они меня душили, и по крайней мере у двоих или троих из них были палки, которые, как вы уже поняли, они применили ко мне с пользой. Я не уверен, но хочу сказать, что этим ублюдкам удалось по крайней мере отбить, если не сломать полностью, пять моих рёбер, а также несколько других костей, прежде чем вырубить меня ударом молотка по лицу. Тогда я был уверен, что это всё. Я был мёртв.
К моему огорчению, это было не так, и то, как я проснулся в следующий раз, заставило бы любого человека немедленно пожелать смерти. Я проснулся от самой жгучей боли, которую я когда-либо чувствовал, пронзающей мою левую ногу. Я оказался подвешенным на высоте двух футов над землёй за левую ногу, мою более-менее здоровую. Когда я поднял глаза, мне сразу же стало противно и страшно, увидев, что теперь сквозь неё проткнут крючок. Маленькая река крови медленно стекала вниз из горящей, ноющей раны. Я был в ужасе, но мне было слишком больно, чтобы кричать от шока.
Представьте на секунду, что вы не можете даже издать звук или каким-либо образом отреагировать физически из-за того, насколько сильна боль. В этот момент вы находитесь в худшей форме, неспособной отреагировать на боль или положить ей конец, но ещё не достаточно серьёзной, чтобы убить вас, по крайней мере, не сразу. Единственный способ, которым я знал, что боль закончится сейчас, - это дождаться, когда я потеряю сознание или сразу дисквалифицируюсь. Положительным моментом было то, что либо из-за вышеупомянутого процесса, либо из-за
